Облачение архиерея (архиерейское, епископа, епископское ), как и облачение священника, состоит из подризника (подсаккосника), епитрахили , пояса , поручей , только риза у него заменяется саккосом , а набедренник палицею . Поверх саккоса архиерей надевает омофор , панагию с крестом и митру .

Фотогалерея поможет вам выбрать облачение архиерея (архиерейское, епископа, епископское ) на свой вкус.

При наведении курсора на одно из приведенных ниже изображений, вы попадете на страницу с описанием выбранного вами облачения архиерея (архиерейское, епископа, епископское ).

САККОС

Саккос – это украшенное звонцами верхнее архиерейское облачение , похожее на укороченный снизу и в рукавах диаконский стихарь. По бокам саккоса пришиты 33 фибулы-пуговицы (по 16 с боков и одна около выреза для головы), что напоминает о числе лет, прожитых Христом на земле. В переводе с еврейского "саккос " означает "рубище". Саккос считается одеждой покаяния и смирения, древние иудеи носили саккос в дни покаяния, поста и скорби. Саккос символизирует багряницу Спасителя (багряница - одеяние пурпурного цвета, в древности - одежды царей - знак верховной власти). На Иисуса с целью его осмеяния было надето одеяние пурпурного цвета, возможно красный плащ римских воинов (в Мф 27:28 названо багряницей, в Мк 15:17, 20 и Ин 19:2, 5 - порфирой). Под саккос надевается подсаккосник. В Византии саккос был одеждой императора и его приближенных. В ХI-ХII вв. саккос стал входить в богослужебную практику в качестве облачения константинопольского Патриарха , затем в саккос стали облачаться другие восточные патриархи, а также московский Митрополит. С XVI в. на востоке и с начала XVIII в. в России саккос становится обязательным облачением архиереев , заменив собой фелонь. Саккос украшается золотным шитьем, личными изображениями, орнаментальным шитьем и нашивными крестами.

ОМОФОР

Омофор – длинная широкая лента, украшенная крестами, которая надевается поверх саккоса , бывает великий омофор и малый омофор . Омофор символизирует заблудшую овцу, принесенную добрым пастырем на плечах в дом (Лк.15:4-7), т. е. омофор знаменует собой спасение человеческого рода Иисусом Христом. А облачённый в омофор архиерей изображает собой Доброго Пастыря (аллегорическое изображение Иисуса Христа в виде пастушка с овцой на плечах, заимствовано из Ветхого Завета), который несет заблудшую овцу на плечах к незаблудшим (то есть к ангелам) в дом Отца Небесного. Великий омофор выполнен в виде длинной широкой ленты с изображениями крестов, он огибает шею архиерея и спускается одним концом на его грудь, а другим на спину. Малый омофор - это широкая лента с изображениями крестов, оба конца которой спускаются на грудь. Спереди лента омофора сшита или скреплена пуговицами.

ПАЛИЦА

Палица - четырехугольный матерчатый плат (ромб), привешиваемый за острый угол у правого бедра поверх саккоса на ленте. Палица является частью богослужебного облачения архиерея , с XVI в. архимандрита и с XVIII в. священника , которому дается за отлично-усердную службу в качестве награды. Палица - символ духовного оружия – слова Божия. Ппалица является необходимой принадлежностью богослужебного облачения архиереев и архимандритов . Протоиереи получают право носить палицу от правящего архиерея в награду за усердное служение. По сравнению с набедренником палица относится к более высокому уровню, так как олицетворяет ещё и край полотенца, которым Иисус Христос отирал ноги своим ученикам.

Наша мастерская производит пошив церковных облачений (облачения архиерея , облачения епископа , архиерейского облачения , епископского облачения ) с вышивкой , включая саккос, омофор , палицу и пр.

Для участия в Богослужении, дьяконы облачаются в следующие одежды: стихарь, орарь и поручи.
Стихарь – длинная одежда без разреза спереди и сзади, с отверстием для головы и широкими рукавами. Стихарь знаменует чистоту души. Право ношения стихаря может быть дано и псаломщикам, и прислуживающим в храме мирянам.
Орарь – длинная широкая лента из той же материи, что и стихарь. Знаменует благодать Божию, которую диакон получил в таинстве Священства. Носится диаконом, протодиаконом, иеродиаконом и архидиаконом на левом плече, поверх стихаря.
Поручи – узкие нарукавники, стягивающиеся шнурками. Стягивают рукава стихаря у диакона и подризника у священников и епископов. Представляют собой широкие полосы из плотной материи с изображением креста. Поручи напоминают узы (веревки) на руках Спасителя во время Его страданий.

Облачение Священника.

Для исправления Богослужения, священник облачается с такие одеяния, как, подризник, епитрахиль, пояс, поручи, фелонь (или риза), набедренник.
Подризник – род стихаря, предназначенный для облачения священника и архиерея. Подризник представляет собой длинную до пят одежду с узкими рукавами светлого (белого, желтого) цвета. Архиерейский подризник имеет гамматы, или источники – ленты, стягивающие рукава у запястья, которые рассматриваются как символическое изображение потока крови из прободенных рук Иисуса Христа. Подризник напоминает хитон (нижнюю одежду), в которой ходил по земле Иисус Христос.
Епитрахиль – длинная лента, огибающая шею и двумя концами спускающаяся вниз. Знаменует двойную, по сравнению с диаконом, благодать, подаваемую священнику дл свершения таинств. Епитрахиль надевается поверх подризника или рясы. Без епитрахили священник или архиерей не могут священнодействовать. На епитрахили нашивается семь крестов. Шесть спереди (по три на каждой половине), в знак того, что священник может совершать шесть таинств. Еще один крест, седьмой, находится на шее и символизирует то, что священник принял свое священство от епископа и подвластен ему, и несет на себе бремя служения Иисусу Христу.
Пояс надевается поверх епитрахили и подризника. Пояс напоминает полотенце, которым опоясывался Иисус Христос, когда омывал ноги своим ученикам на Тайной Вечери.
Риза (Фелонь) – верхняя одежда священника, надеваемая поверх других одежд. Одежда длинная, широкая, без рукавов, с отверстием для головы и большим вырезом спереди, доходящим до пояса, для свободного движения рук. Верхние оплечья фелони твердые и высокие. Задний, верхний край фелони имеет вид усеченного треугольника или трапеции и возвышается над плечами священнослужителя.
Своим видом фелонь напоминает багряницу, в которую был обличен страждущий Иисус Христос и толкуется как одежда истины. Поверх ризы на груди священника находится наперсный крест.
Набедренник – четырехугольный плат, привешиваемый на ленте через плечо за два угла на правом бедре. Выдается священникам Русской православной церкви в качестве награды за усердную, продолжительную службу. Символизирует меч духовный.

Облачение Епископа (Архиерея).

Епископ (архиерей) облачается во все одежды священника: подризник, епитрахиль, пояс, поручи. Только риза заменяется саккосом, а набедренник палицею. Кроме того, одеваются омофор, митра, панагия.
Саккос – верхнее одеяние епископа, заменяющее ризу и имеющее то же символическое значение – багряницу Спасителя. По покрою представляет собой длинную просторную одежду (обычно не сшитую по бокам) с короткими широкими рукавами и вырезом для головы. Из-под саккоса видны и подрясник, и епитрахиль.
Палица – четырехугольный плат, привешиваемый за один угол, сверх саккоса на левом бедре. В символическом значении палица, как и набедренник, имеет тот же смысл духовного меча, то есть Слова Божия, которыми всегда должен быть вооружён пастырь. Но по сравнению с набедренником, палица принадлежит к более высокому уровню, так как символизирует ещё и край полотенца, которым Иисус Христос отирал ноги ученикам.
Омофор – длинный, широкий, лентообразный плат, украшенный крестами. Возлагается на плечи епископа таким образом, что, охватывая кругом шею, одним концом спускается спереди, а другим сзади (великий омофор). Без омофора епископ не может совершать никакой службы. Омофор надевается поверх саккоса и символизирует овцу, заблудшую и принесенную добрым пастырем на плечах в дом (Лк.15:4-7 ), то есть спасение Иисусом Христом человеческого рода. А облачённый в него епископ изображает собой Христа Доброго Пастыря, который взял заблудшую овцу на плечи и отнёс её к незаблудшим (то есть ангелам) в дом Отца Небесного.
Панагия – небольшой круглый образ Спасителя или Божьей Матери, украшенный цветными камнями. Носится на груди, поверх саккоса.
Орлец – небольшой круглый коврик с изображением орла, подкладываются во время богослужения под ноги епископу. Означает, что епископ должен, подобно орлу, возноситься от земного к небесному. Духовный смысл орлеца с изображением города и парящего над ним орла указывает прежде всего на небесное происхождение и достоинство епископского сана. Становясь повсюду на орлец, архиерей как бы все время покоится на орле, то есть орёл как бы постоянно носит на себе епископа.

Облачение Священнослужителей (Видео).

Знаки Пастырской Власти.

При богослужении епископы употребляют жезл или посох , как знак высшей пастырской власти. Посох дается также архимандритам и игуменам, как начальникам монастырей.

Головные Уборы.

Голову священнослужителей во время богослужения украшают митра, или камилавка. Для более повседневных нужд используется скуфья.
Митра – головной убор епископа, украшенный небольшими образками и цветными камнями. Знаменует собой терновый венец, который был возложен на голову Иисуса Христа. Митра украшает священнослужителя, поскольку он во время богослужения изображает Царя Христа, и одновременно напоминает о терновом венце, которым был коронован Спаситель. В православной церкви при надевании митры на архиерея читается молитва: «Положи, Господи, на главу твою венец и от камений драгих… » как и при совершении таинства брака. По этой причине, митра понимается также как образ золотых венцов, которыми венчаются праведники в Царствии Небесном на брачном пире сочетавания Иисуса Христа с Церковью.
В Русской православной церкви до 1987 года митру с крестом носили не все архиереи, а только архиепископы, митрополиты и патриархи. По представлению патриарха Пимена Священный Синод на своём заседании 27 декабря 1987 года определил, что митру с крестом имеют право носить все архиереи. Следует отметить, что в некоторых дохалкидонских церквах (в частности, армянской и коптской) митру с крестом носят иподиаконы.
Разновидностью православной митры является митра-корона, имеющая над нижним пояском зубчатый венец (как правило из 12 лепестков). Митра-корона до XVIII века была основным типом митры.

Камилавка - это высокий цилиндрический с расширением кверху головной убор фиолетового цвета, почетная награда православных священников.
Скуфья - повседневный головной убор православных духовных лиц всех степеней и званий. Представляет собой небольшую круглую чёрную, мягко складывающуюся шапочку; складки надетой скуфьи образуют вокруг головы знамение креста.
В древнерусской церкви скуфью носили, по древнему обычаю греческой церкви, не только священники, но и диаконы для прикрытия головы, на маковке которой выстригался небольшой круг (гуменце).
Фиолетовая бархатная скуфья даётся представителям белого духовенства как награда - вторая после набедренника. Значение награды скуфья получила с 1797 года.

Повседневные Одеяния.

Основными повседневными одеяниями духовенства и монашества всех степеней являются подрясник и ряса.
Подрясник – нижнее одеяние, представляет собою длинное, до пят, с наглухо застегнутым воротом одеяние с узкими рукавами. У монашествующих подрясник должен быть черного цвета. Цвет подрясников белого духовенства черный, темно-синий, коричневый, серый и белый для лета. Материал: сукно, шерсть, сатин, лен, чесуча, реже шелковые ткани.
Ряса – верхнее одеяние с длинными, ниже ладоней, широкими рукавами. Наиболее распространенный цвет рясы - черный, но могут быть рясы темно-синего, коричневого, белого, реже кремового и серого цвета. Материалы для ряс те же, что и для подрясников. И подрясники, и рясы могут быть на подкладке. Для обихода существуют рясы, представляющие собою демисезонные и зимние пальто. Это рясы первого вида, с отложным воротником, отороченным черным бархатом или мехом. Зимние рясы-пальто делаются на теплой подкладке.
Все богослужения, кроме литургии, совершаются священником в подряснике и рясе, поверх которых надеваются особые богослужебные одеяния (ризы). При служении литургии, а также в особых случаях, когда по Уставу священник должен быть в полном богослужебном облачении, ряса снимается и поверх подрясника надевается подризник и другие ризы. Диакон служит в подряснике, поверх которого надет стихарь. Епископ совершает все богослужения в подряснике, на который надеваются особые святительские ризы. Исключение составляют лишь некоторые молебны, литии, келейные и другие священнослужения епископа, когда он может служить в рясе или рясе и мантии, поверх которых надета епитрахиль.
Таким образом, повседневные одеяния духовенства являются обязательной основой и богослужебных облачений.

Цвет богослужебных одеяний символизирует праздники, события, дни памяти, в которые совершается богослужение. Перечислим эти цвета:
- Золотой (жёлтый) всех оттенков (Царский цвет).
Дни памяти пророков, апостолов, святителей, равноапостольных, прочих служителей Церкви, а также благоверных царей и князей и на Лазареву субботу (иногда также служат в белом).
Золотые ризы используются на воскресных богослужениях, а также в большинство дней года, если не совершается чья-либо память.
- Белый (Божественный цвет).
Праздники: Рождества Христова, Богоявления, Сретения, Преображения и Вознесения, на Лазареву субботу (иногда также служат в жёлтом), бесплотных небесных сил, а также при начале пасхального богослужения. Белые облачения, символизируют свет, воссиявший от гроба Иисуса Христа при Его Воскресении.
Белые ризы используются при совершении таинства крещения, венчания и на заупокойных богослужениях, а также при облачении новопоставленного в священный сан.
- Голубой (цвет Высшая чистоты и непорочности).
Богородичные праздники: Благовещение, Ризоположение, Успение, Рождество Пресвятой Богородицы, Покров, Введение, дни памяти Богородичных икон.
Голубой цвет различных оттенков, вплоть до синего, имеют мантии митрополитов.

Фиолетовый или тёмно-красный.
Крестопоклонная неделя Великого поста; Происхождение (изнесение) честных древ Животворящего Креста Господня; Воздвижение Креста Господня.
Фиолетовый цвет имеют епископские и архиепископские мантии, а также наградные скуфии и камилавки.
- Красный, Тёмно-красный, Бордовый, Багряный.
Цвет праздников и дней памяти мучеников. Великий Четверг.
При Пасхе - радость Воскресения Христова. В дни памяти мучеников - цвет крови мучеников.
- Зелёный (цвет животворения и вечной жизни) .Disqus

Богослужебные одежды Православной Церкви прошли в своей эволюции долгую историю — от простых одеяний Христовых апостолов, вчерашних галилейских рыбарей — до царственных патриарших уборов, от темных смиренных риз свершителей тайных катакомбных литургий эпохи антихристианских гонений до пышных праздничных богослужений Византии и императорской России.
В богословском, литургическом смысле основой всего христианского богослужения, как и его внешнего выражения, в том числе в богослужебных ризах, является Священное Писание. Сам Творец, по вдохновенному образу Псалтири, «оделся светом, как ризой, и простер небо, как шатер» (Пс. 103). Христос Спаситель в учении апостола Павла предстает как Великий Архиерей, Ходатай Нового Завета, «милостивый и верный Первосвященник пред Богом, «Первосвященник по чину Мельхиседека», имеющий «священство непреходящее», воссевший «одесную Престола величия на небесах». Иоанн Богослов в «Откровении» видит небесный храм: «и престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; и вокруг престола видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы» (Откр. 4, 2, 4). Вот первое описание небесной литургии. Прообразом церковных одежд является также и «всеоружие Божие», о котором пишет апостол Павел в Послании к Ефесянам: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир, а паче всего возьмите щит веры, и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие» (Еф. 6, 11, 14-17). В этих словах с максимальной полнотой выражено символическое значение богослужебных одежд. Их еще не было в эпоху апостола Павла, но позже, по мере их формирования, именно эти апостольские слова легли в основу их богословского осмысления. Часто святые отцы, обращаясь к толкованию смысла тех или иных принадлежностей церковного сана, сопоставляли их также с подробно описанными в Библии одеждами ветхозаветных первосвященников.
Исторически, как мы увидим ниже, картина в большинстве случаев выглядит и проще, и сложнее. Как богослужение в целом, так и церковные одежды в их многообразии и развитии испытали на православном Востоке влияние двух одинаково сильных и глубоких, хотя противоположных по характеру факторов. «Империя и Пустыня» — так обозначил один из лучших церковных историков главное движущее противоречие церковной жизни в Византии. В пустыне в буквальном смысле, в великих обителях Палестины и Египта, рождался богослужебный устав — плод богомыслия и молитвы иноков-подвижников. Но, перенесенный в Константинополь, к императорскому престолу, церковный обряд невольно должен был отразить на себе отблеск придворного великолепия, что приводило, в свою очередь, и к новому богословскому осмыслению. Как писал профессор Московской Духовной Академии А.П. Голубцов, «достаточно вспомнить о саккосе, митре, разноцветных таблионах или скрижалях на епископских и архимандричьих мантиях, об источниках или инодветных полосах на стихарях, о предносных архиерейских лампадах и орлецах, чтобы перестать сомневаться насчет заимствования некоторых частей церковного облачения из царского византийского костюма» .

Византийский этап развития богослужебных облачений представляется известными нашими историками-литургистами (А.А. Дмитриевским, К.Т. Никольским, Н.Н. Пальмовым) примерно в следующем виде. В основе почти каждой инновации лежал почин императора. Та или иная деталь царственных парадных одеяний жаловалась сначала в знак признания достоинств и заслуг, то есть в качестве награды, лично тому или другому из иерархов. Так, документальная история архиерейской митры начинается с того, что император Василий II Болгаробойца пожаловал Иерусалимскому Патриарху Феофилу право «украшаться в церкви (т.е. при богослужении) диадемою». Это было, разъясняет А.Л. Дмитриевский, знаком личного благоволения, «наподобие того, как другие императоры жаловали патриархам со своего царского плеча саккос, поручи, большой омофор или кундуры (башмаки с вышитыми на них золотом византийскими орлами)» . Иными словами, многие характерные принадлежности того или иного священного сана в церкви, считающиеся ныне для него исконными, носили первоначально характер награды и личного пожалованья.

Само слово награда, при его заведомо славянском облике и значении, вошло в русский язык сравнительно поздно, не ранее конца XVII — начала XVIII в., а в современном специфическом смысле («наградить митрой или орденом») и вовсе является новшеством XIX в. Интересно, что первичное образно-поэтическое значение этого слова (наградить — значит, «нагородить», «собрать одно на другое») совпадает с первичным значением тюркского по происхождению, как считают лингвисты, слова сан («большое число», «вершина», «слава»). В древнерусском словоупотреблении слово «сан» встречается в том числе и в смысле «совокупности церковных облачений». В уставе читается, например, указание служить пасхальную заутреню «во всем светлейшем сане». Церковные награды, образно говоря, и представляют собой как бы «дополнения», «прибавки» к данному сану, приближающие его носителя к следующей, иерархически старшей степени.

Прежде чем подробнее рассмотреть систему церковных награждений, связанных обычно с различными принадлежностями духовного сана и присвоенных ему богослужебных одеяний, необходимо кратко, в общих чертах, напомнить читателю, что представляют собой богослужебные одежды и каков порядок облачения священнослужителей.

Православный клир (духовенство) включает три степени церковного посвящения: диакон, священник и епископ. Носителей этих трех степеней и называют священнослужителями. Младшие, по сравнению с диаконом, чины: чтецы, певцы (псаломщики), иподиаконы (помощники диакона) — составляют разряд клириков или церковнослужителей (в византийское время разрядов низших клириков было гораздо больше: анагносты, псалты и протоп-салты, кандилапты, экдики и т.д.; в Великой церкви, т.е. храме Святой Софии, число различных категорий церковнослужителей достигало тридцати).

По церковному уставу, в облачение священнослужителей высшего чина всегда входит облачение низших. Порядок облачения таков: сначала одевают одежды, присвоенные низшему чину. Так, диакон надевает сначала стихарь (византийский камисий, римская алъба), общий для него с иподиаконами, а затем уже прикрепляет на плечо присвоенный ему ораръ. Иерей сначала облачается в диаконские одежды, а потом в собственно иерейские. Епископ сперва облачается в одежды диакона, потом в одежды иерея и затем уже — в принадлежащие ему как епископу.
Отличительной принадлежностью диаконского сана являются стихарь и ораръ. Стихарь — прямая длинная, до пят, одежда, типа рубахи, с широкими длинными рукавами, покрывающая человека полностью. Как пишет протоиерей Константин Никольский в «Пособии к изучению устава богослужения»: «стихарь знаменует «ризу спасения и одежду веселия», то есть чистую и спокойную совесть, непорочную жизнь и духовную радость. Священнослужитель, облачающийся на литургии в стихарь, произносит молитву: «Возрадуется душа моя о Господе: облече бо мя (ибо облек меня) в ризу спасения и одеждою веселия одея мя (одел меня); яко жениху возложи ми венец (возложил на меня венец, как на жениха) и яко невесту украси мя (украсил меня) красотою» . Подобное состояние духовного радования должно быть присуще всем участникам богослужения, поэтому все — от диакона до епископа — облачаются в стихарь. Поскольку священники и архиереи носят стихарь под другими ризами, он соответствующим образом слегка видоизменяется и называется у них подризником. Когда облачается архиерей, молитву читает не он сам, а диакон, обращаясь к нему: «Да возрадуется душа твоя о Господе». Диакон недаром сравнивает свою одежду с нарядом жениха и невесты. «Стихарь составлял в мирском быту, из которого он взят для богослужебного употребления, форменную одежду некоторых придворных чиновников, — пишет академик Е.Е. Голубинский в «Истории Русской Церкви», — один из видов одежд, которые у греков назывались хитонами, а у римлян — туниками. Частное название стихаря происходит от греческого — «ряд, строка, полоса» и означает, что он украшался иноцветными полосами, которые нашивались или выстрачивались на нем. Он был, как думаем, взят из мирской жизни для церковного употребления, во-первых, в воспоминание того нешвейного и цельнотканого хитона Христова, о котором говорит Евангелие (Ин. 19, 23), во-вторых, потому что, будучи одет на домашние одежды, он совсем скрывает эти последние и, следовательно, как бы скрывает в служащем на время богослужения житейского человека» .

Главное богослужебное отличие диакона — орарь, длинная широкая лента, которую он носит на левом плече поверх стихаря, а иподиаконы опоясываются ею по плечам крест-накрест. Диакон опоясывается своим орарем крестообразно только на литургии, после молитвы «Отче наш», приготовляя себя к принятию Святых Тайн. Возглашая моления, при словах: «Вонмем», »Благослови, Владыко» и др., — он поднимает всякий раз конец ораря тремя пальцами правой руки. О происхождении слова орарь существуют два, не противоречащие, впрочем, одно другому, мнения. Одни возводят слово к латинскому слову орайо — «молитва». Другие — к латинскому — «рот», так как в древности диакон отирал орарем уста причащающихся. «Плат для утирания лица» известен и в классической латыни. В символическом толковании диаконы изображают собою херувимов и серафимов, и орарь в этом смысле символизирует ангельские крылья. Иногда на нем вышивают ангельскую песнь: «Свят, Свят, Свят».
По-другому носили традиционно орарь архидиаконы, сослужащие Патриарху. Они, в отличие от диаконов, передний, более длинный конец ораря опускали с левого плеча под правую руку, опоясывали им спину, а затем вновь через левое плечо спускали вперед вниз.
В России до революции правом ношения такого «двойного» ораря пользовались лишь весьма немногие протодиаконы — например, протодиакон Воскресенского собора Нового Иерусалима, поскольку служба в нем совершалась по чину иерусалимского Храма Гроба Господня.
В настоящее время двойной орарь является распространенной формой церковной награды для диаконов Русской Православной Церкви. Идея сделать его церковной наградой обсуждалась впервые в 1887 г. на страницах журнала «Руководство для сельских пастырей» известным историком и литургистом АЛ. Дмитриевским. «К изменению нынешней обычной формы ораря «по подобию архидиаконского и протодиаконского» не может быть никакого препятствия, — писал он, отвечая на вопрос одного из заинтересованных читателей. — Наши епископы могут действительно награждать заслуженных диаконов этими орарями, которые почему-то присвоены у нас только архидиаконам и некоторым из протодиаконов. На Востоке вообще орарь диаконский доходит длиною до 7-ми аршин (почти 5 метров) и носится таким образом; диакон, возложив этот орарь на левое плечо, опускает его на правую сторону и, проведя под правою рукою, снова возлагает на левое плечо и опускает конец до земли, причем смотрит, чтобы два крестика, находящиеся на ораре, лежали на его плече рядом» .
К богослужебным одеждам иерея (священника, или пресвитера) относятся епитрахиль, пояс и фелонь (верхняя риза). Епитрахиль в старину так и называли «навыйник». Она является важнейшим литургическим признаком иерейского сана. По историческому происхождению она непосредственным образом связана с орарем. В древности епископ, посвящая диакона в пресвитеры, не возлагал на него, как теперь, шитую епитрахиль, а переносил только задний конец ораря на правое плечо так, чтобы оба его конца оставались спереди.
Позже епитрахили стали делать складными, с пуговицами посередине. Поэтому и теперь на епитрахиль нашиваются кресты по два в ряд, изображающие сложенный вдвое орарь.
По богословскому, символическому своему смыслу, епитрахиль означает сугубую (т.е. двойную) благодать священства: в первый раз священник получает ее при своем рукоположении во диаконы, второй раз — при рукоположении иерейском.

Пояс священника в древние времена тоже отличался от современного. Это был шнур (вервь) или узкая тесьма. Относительно происхождения нынешних широких священнических поясов у церковных историков не существует единого суждения. По мнению известного историка Русской Церкви академика Е.Е. Голубинского, «они являются нашей национальной формой, то есть взяты из нашего собственного житейского быта (из народного южнорусского костюма)» . А.А. Дмитриевский, специалист по православному Востоку, возражал: «Такие пояса употребляются на Востоке в богослужебной практике повсюду: в Иерусалиме, на Синае, Афоне, Патмосе, в Афинах и в других местах». В ризницах восточных монастырей исследователь видел «немало широких шелковых поясов, с металлическими, иногда ажурной, весьма искусней работы, пряжками, украшенными даже драгоценными камнями» .

В византийское время священники носили на поясах ручник — «то самое полотенце, — уточняет Е.Е. Голубинский, — которое в настоящее время висит на малом налое у престола» . С таким энхиридионом на поясе изображена Пресвятая Богородица на алтарной мозаике X века в константинопольском Софийском соборе.
Священническая риза называется фелонью. Впрочем, в греческом языке «фелонь» также является заимствованием (по некоторым данным, из персидского). По покрою фелонь «представляла из себя колоколообразную одежду, которая закрывала всего священника с головы до ног, спереди и сзади». По толкованию одного из византийских писателей, она представляет собой «как бы стену и изображает вхождение со страхом Божиим во внутренний дом ума и там собеседование с Богом». Неслучайно икона, на которой Божия Матерь изображена в такой колоколообразной фелони, именуется «Прибавление ума».
По латыни фелонь называется по-другому — «домик». В итальянском городе Лорето, где находится в храме перевезенный крестоносцами из Назарета «Дом Божией Матери», Богородица на местной чудотворной иконе изображена в таком же «домике-фелони», как на наших иконах «Прибавление ума». В монастыре Черной Мадонны в Алът-Еттинге (Германия), именуемом «литургическим сердцем Баварии», в таких, драгоценно убранных, колоколообразных фелонях изображены не только Богородица, но и Младенец на Ее руках.
Современная форма фелони существенно изменилась в сравнении с древней, стала более удобной для священнодействия. Большой вырез внизу спереди привел к тому, что, если разрезать современную фелонь посередине спереди, образуется не круг, а полукруг. Кроме того, на фелони теперь нашиваются кресты, тогда как еще в XV веке, во времена известного толкователя литургии Симеона Солунского, крестчатую фелонь (полиставрий) могли носить только архиереи.

Поручи, как самостоятельная часть в облачении священнослужителей, тоже пришли из византийского императорского убора, где составляли первоначально необходимое дополнение царского далматика. Выглядывавшие из-под коротких рукавов далматика стихарь или туника и были призваны закрывать поручи, или нарукавники. Таким образом, и они, как и другие части богослужебных облачений, как видим, имеют исторически обусловленное, вполне функциональное с точки зрения костюма происхождение, и лишь под пером позднейших писателей-богословов получили особое символико-литургическое обоснование.
Полученные сначала в качестве награды, императорского пожалования лишь придворными архиереями, они распространились с XII-XIII вв. на священников (первоначально тоже не на всех), к концу XIV в. стали их обязательной богослужебной принадлежностью, а в XV в., опять-таки как знак отличия, появились у архидиаконов. Сегодня в русской богослужебной практике поручи являются необходимой принадлежностью как дьяконских, так и иерейских и архиерейских одежд. Помимо практического удобства (они стягивают края рукавов, укрепляя их, освобождая руки для священнодействия), поручи несут на себе и конкретную богословскую нагрузку. Надевая поручь на правую руку, иерей произносит молитву: «Десница Твоя, Господи, прославися в крепости; десная рука Твоя, Господи, сокруши (сокрушила) враги, и множеством славы Твоея стерл еси (уничтожил) супостаты» (Мех. 15, 6-7). Надевая левую поручь, священник говорит: «Руце (руки) Твои сотвористе мя и создаете мя (создали меня): вразуми мя (меня), и научуся заповедем Твоим» (Пс. 118, 73). В символическом толковании поручи иерея и архиерея, изображающих на литургии Христа Спасителя, напоминают об узах, которыми были связаны Его руки.
К числу принадлежностей иерейского служения относится также набедренник — четырехугольный продолговатый плат, который привешивается на лентах к поясу за два верхних угла. Набедренник — чисто русское явление, на православном Востоке его нет в числе богослужебных одежд. Епигонатий (см. ниже), который входит у греков в облачение архиереев, архимандритов и некоторых протоиереев, — это то, что у нас называется палицей.
По символическому значению набедренник знаменует «меч духовный, который есть слово Божие» (Еф. 6, 17). Этим мечом иерей вооружается против неверия, ереси, нечестия. Облачаясь на литургии набедренником, он произносит строки псалма: «Препояши меч Твои на бедре Твоей, Сильне, красотою Твоею и добротою Твоею. И успевай, и царствуй, истины ради, и кротости, и правды, и наставит Тя дивно десница Твоя» (Пс. 44, 4-5). Протоиерей и архимандрит может, кроме набедренника, иметь также палицу. Она, как и набедренник, для иерейского сана является духовной наградой (см. ниже).
Предоставляемое архимадритам в качестве награды право пользоваться за богослужением митрой и посохом следует рассматривать как одно из проявлений общей тенденции развития православного богослужения — в плане возвышения низшего сана к высшему, постепенной передачи знаков и особенностей архиерейской службы служению архимандричьему.
Та же тенденция отчетливо проявляется в другой церковной награде: разрешении протоиереям и архимандритам совершать литургию при отверстых Царских Вратах до времени Херувимской или даже до молитвы Отче наш, как это бывает при епископском служении.

Переходим к епископским одеждам. Главным богослужебным признаком архиерея является омофор — наплечник, или, в старославянском, нарамник. Омофор, по-другому, мафорий, мог иметь различные формы: покрывать не только плечи, но и шею, иногда — как у Богоматери на иконах — и голову. Покров, который Пресвятая Богородица простерла, в видении Андрея Юродивого, над верующими во Влахсриском храме, — это и был ее мафорий. Как поется в одной их стихир праздника Покрова, «покрый, Владычице, омофором милости твоея страну нашу и вся люди». Первый епископский омофор был, по преданию, соткан собственноручно Девой Марией для праведного Лазаря, когда она посетила его на Кипре, где он тридцать лет святительствовал после того, как его воскресил Господь, «в граде Китейском» (ныне Ларнака).
Что касается документальных византийских свидетельств, старейшее из них связано с деятельностью святителя Митрофана, архиепископа Константинопольского (325 г.). Омофор, по свидетельству святого Исидора Пелусиота (436 г.), всегда делался «из волны (шерсти), а не из льна, поскольку символизирует спасенную заблудшую овцу». Эта идея выражена и в молитве, которая произносится при возложении на плечи епископу омофора: «На рамо, Христе, заблудшее взял еси естество и, вознеся, Богу и Отцу принесл еси» (т.е. «на свои плечи принял грешную нашу человеческую природу и вознес — при Вознесении — к Богу»).
Иконографические изображения (древнейшие — в Менологии императора Василия, нач. XI в.) свидетельствуют о первоначальном существовании двух типов омофора: в виде широкой ленты, сохранившейся доныне, и в виде так называемой «двойной епитрахили». Как писал Е.Е. Голубинский, «если взять две священнические епитрахили и, отрезав у одной шейное отверстие, пришить ее к шейному отверстию другой с противоположной стороны, то эта, так сказать, двойная епитрахиль и будет омофором второй формы. Надетый на шею, он опускался обоими концами свободно висеть, так что представлял поверх архиерейской фелони как бы две епитрахили — переднюю и заднюю» .
Историки-византинисты объясняют происхождение общепринятой сегодня формы так называемого «широкого» епископского омофора следующим образом. «Главное отличие должностного лица в древнем Риме был лор — широкая пурпурная кайма по тунике сенаторов и консулов. Затем, еще в доимператорское время, она отделилась — стала консульской широкой повязкой вокруг шеи, спадавшей на грудь. Когда от консулов лор перешел к императорам, его стали украшать драгоценными камнями и жемчугом. Этот-то лор, украшенный только крестами и бахромой, и стал знаком епископского достоинства, заменив простой, древнейший омофор» .
И здесь, в истории омофора, мы снова встречаемся с фактом первоначальною дарственного или наградного характера важнейшего церковного отличия. Подобно тому, как широкий императорский лор имели право носить сначала лишь 12 главных византийских сановников, так и большой омофор (типа лора) Константинопольский собор 869 г. разрешал носить только некоторым епископам и лишь в определенные праздничные дни. (Речь шла при этом, разумеется, не об омофоре вообще, но именно о большом омофоре типа императорского лора). Более того, ширина омофора зависела от иерархической высоты епископа. Чем более высокое место занимала кафедра на иерархической лестнице, тем шире был омофор архиерея, узкий омофор, подобный диаконскому орарю (таковы омофоры святителей на Равеннских мозаиках VI в.), носили либо поклонники особой древности, либо предстоятели одной из низких степеней в списке кафедр. Аналогичным образом и другая знаковая одежда епископа — саккос была первоначально одеянием одного лишь византийского императора. Саккос (греч. — «мешок»; слово, как полагают, древнееврейского происхождения) представлял собой в древности узкую длинную тунику, надевавшуюся через голову и внешним видом вполне оправдывавшую наименование «мешка». По месту своего происхождения, из Далматии (совр. Хорватия), эта одежда в византийском царском обиходе получила название далматик. Иногда для удобства облачения далматик разрезался по бокам и разрезы связывались тесьмой или застегивались фибулами. На архиерейском саккосе фибулы были позже заменены так называемыми звонцами (колокольчиками) — по образу одежды ветхозаветного первосвященника.
В облачение Константинопольского Патриарха далматик (= саккос) вошел одновременно с тем, как он стал доступен высшим категориям придворных византийских вельмож (XII-XII вв.). Но и в XIII в. Патриарх облачался в саккос лишь по трем большим праздникам: на Пасху, на Рождество и на Пятидесятницу, в другие, даже и праздничные дни, довольствуясь архиерейской фелонью. Еще в XV в. Симеон Солунский, отвечая на вопрос, «почему не носят епископы ни полиставрия (крестчатой фелони), ни саккоса, и, если надевают, то что в том худого», отвечал: «Должно, чтобы каждый хранил принадлежащее его чину, потому что делать то, чего не дано, и получать то, что не подобает, свойственно гордости».

Но развитие церковной одежды в этом случае, как и в других, шло не по линии строгого соблюдения иерархических различий, но, напротив, в сторону «прибавления» к каждому из младших чинов отличительных признаков старшего сана. В XVI в. саккосы входят во всеобщее употребление у греческих епископов. Наши митрополиты первых веков существования Русской Церкви не имели ни саккоса, ни полиставрия (напомним, что в петициях — списках архиерейских кафедр Константинопольского Патриархата — митрополия Русская занимала первоначально весьма скромное 61-е место). Но в 1346 г. митрополит Киевский уже благословил (пожаловал) архиепископу Новгородскому Василию Калике «крестчатые ризы» — полиставрий. Сам митрополит в это время имел уже саккос. Преемник Василия, новгородский владыка Моисей, получает в подтверждение своего достоинства «крестчатые ризы» непосредственно из Константинополя — от Патриарха Филофея. Саккос оставался в то время личным достоянием митрополита. Древнейший из сохранившихся русских саккосов был привезен митрополитом Фотием, святителем Московским, из Греции и датируется 1414-1417 гг.

По учреждении в 1589 г. патриаршества на Руси саккос становится знаковым облачением Патриарха Московского и предстоятелей четырех учрежденных тогда же митрополий — в Новгороде, Казани, Ростове и на Крутицах. Патриарший саккос отличался от митрополичьего приперсником — нашивной епитрахилью, усыпанной жемчугом, — во образ библейского Ааронова приперсника (Исх. 28, 15-24). Общей епископской принадлежностью саккос сделался лишь после упразднения патриаршества при Петре Великом. (С 1702 г. — как отличительная особенность некоторых из архиереев, с 1705 г. — как общая принадлежность сана).
Еще один отличительный элемент архиерейского богослужебного убора — епшонатий, по-русски — полица (т.е. «малая пола») или, в просторечии, палица. Палица представляет собой квадратный (точнее, ромбовидный) плат, который привешивается на поясе за один конец на длинной ленте, так что висит на бедре ромбом, действительно напоминая по виду оружие — меч или палицу. При облачении архиерея, когда привешивается палица, произносится та же молитва, что и при облачении иерея набедренником: «Препояши меч Твой на бедре Твоей» (Пс. 44, 4-5).
Если набедренник относится к числу наград для священников (обычно это первая награда), то палица — обязательная принадлежность богослужебного одеяния епископа, а архимандритам и протоиереям дается тоже лишь как награда. Архимандриты издавна (а теперь и протоиереи) одевают обычно и набедренник, и палицу. При этом архиерею палицу возлагают сверху на саккос. Архимандриты и протоиереи надевают и палицу, и набедренник под фелонь на ленте через плечо. Священник носит набедренник на правом боку. Если протоиерей (или архимандрит) награждается потом и палицей, она помещается справа, а набедренник — слева.

На груди священник при богослужении носит наперсный крест (от старослав. перси — «грудь»), а епископы — крест с украшениями и панагию — небольшой круглый образ Спасителя или Божией Матери. Для архиерея наградой может быть вторая панагия.
Первоначально епископы и пресвитеры носили, как все верующие христиане, лишь нательные кресты-энколпионы на груди под одеждой. Энколпионы могли заключать в себе частицы святых мощей и назывались в этом случае мощевиками. Ношение нарядно украшенного мощевика на груди, поверх парадной одежды, было прерогативой императора (в Византии) или великих князей — и позже царей — в Московской Руси.
«Панагией» же именовалась часть богослужебной просфоры, вынутой на проскомидии в честь Пресвятой Богородицы. В восточных общежительных монастырях совершался чин возношения. Панагии — по завершении братской трапезы.
В эпоху митрополита Киприана и Сергия Радонежского, в последнюю четверть XIV в., этот обычай пришел и в русские обители, а затем, очевидно, под влиянием соответствующей византийской царской обрядности — и в практику великокняжеской и царской трапезы. Но если в стационарных условиях, в монастыре или во дворце, богородичный хлеб удобно было хранить и переносить в специальном сосуде, панагиаре, то в походных условиях (а епископы, как и князья, большую часть времени, особенно при русских расстояниях, вынуждены были проводить в разъездах) удобнее был нагрудный круглой формы ковчежец, на который и перешло название его содержимого — панагия.
Во всяком случае, древнерусская церковная и царская практика знает оба функциональных применения панагии. Древнейшей дошедшей до нас панагией является серебряная двустворчатая панагия из Московского Симонова монастыря с изображениями Вознесения на крышке, Троицы и Богоматери Знамения — на внутренних створках. Это типичная монастырская панагия. Об аналогичной панагии из Благовещенского собора Московского Кремля, с образом Вседержителя и Евангелистов на крышке, положительно известно, что ее носили «в походах к Великому Государю в столы».
Позже панагия, войдя в облачение епископов, утратила первоначальное функциональное назначение, превратившись в знаковую регалию — круглую или фигурную нагрудную иконку Спасителя или Божисй Матери.
Завершает архиерейское облачение специальный богослужебный головной убор, именуемый митра. Митра по праву может считаться одним из самых загадочных головных уборов. Само слово не имеет греческой этимологии, при том, что встречается впервые уже в гомеровской «Илиаде». Но совсем не в смысле головного убора. Гомер называет «митрой» подпанцирную повязку одного из персонажей. Скорее всего слово (в первичном бытовом значении — «повязка», «связь»; ср. старославянское увясло — «головная повязка первосвященника») представляет в греческом раннеиранское заимствование — времен еще скифско-киммерийских контактов. Однокоренным является имя языческого древнеиранского бога Митры, который и почитался первоначально как «покровитель связей и союзов» (близкородственный иранскому корень представлен и в санскрите).
Вторая загадка связана с тем, что современная епископская митра никак по внешнему виду не ассоциируется с персидской, вообще экзотической восточной, головной повязкой. Хотя митрой и называют теперь иногда ветхозаветный первосвященнический кидар (Исх. 28, 4), но это имеет лишь переносный смысл: ни в русском, ни в греческом, ни в латинском переводах Священного Писания мы не встретим этого слова. Не похожа современная митра и на архиерейские повязки христианских первоепископов.
Дело в том, что греческое духовенство называет митру короной (корсоуа) или венцом — так же, как называется царская корона. Это сходство, по мнению не раз уже цитированного нами А.А. Дмитриевского, «говорит за то, что епископская митра и царский венец по природе своей однородны». В императорском обиходе корона тоже появилась не сразу. Равноапостольный Константин Великий, по преданию, принял с Востока диадему (матерчатую повязку, замененную позже металлическим обручем). Другой из великих христианских императоров, блаженный Юстиниан, носил уже золотой обруч, с мягкой шапкой внутри и золотыми крестообразными дужками, увенчанными крестом, сверху (т.е. шапка, как бы покрытая золотой звездицей).
Дарственная грамота Константина папе Сильвестру — о пожаловании ему императорской короны — конечно, апокриф. Но, как мы уже говорили, на рубеже X-XI вв. византийский император Василий достоверно пожаловал Иерусалимскому Патриарху Феофилу право на богослужебное применение царской диадемы.
Впрочем, знаменитый толкователь православного богослужения архиепископ Симеон Солунский, писавший в XV в., еще не описывает архиерейских митр — и даже считает излишним какой-либо головной убор для иерарха при богослужении: «С непокровенною головою совершают священнодействие некоторые иерархи и священники не по уничижению какому-либо, но по слову апостола Павла: чтя Христа как Главу, мы должны непокровенными иметь главы во время молитвы… А особенно иерарх. Ведь во время рукоположения он имеет на главе Евангелие, потому не должен иметь другого покрова, когда священнодействует».
Сохраняла митра на православном Востоке форму царского венца и в последующее время. Как пишет А.А. Дмитриевский, «греческому национальному самолюбию было вполне естественно после падения Константинополя в 1453 г. возложить венец несуществующих уже императоров на голову своего Вселенского Патриарха, главы и единственного блюстителя интересов Православия на всем мусульманском Востоке». От Патриарха, по известному уже нам принципу награждения младших инсигниями старших, митры-короны перешли и к подчиненным Патриарху митрополитам и епископам. Впрочем, еще в XVI-XVII вв. восточные иерархи, кроме патриархов, избегали употребления митр. Даже и теперь при служении нескольких архиереев в митре служит лишь старший по хиротонии.
В Москве архиерейскую митру типа короны впервые увидели в 1619 г. на Патриархе Иерусалимском Феофане, прибывшем возглавить интронизацию Патриарха Московского Филарета. Позже митру такой формы заказал для себя на Востоке любитель греческих обычаев Патриарх Никон. (Она хранится ныне в Историческом музее.)
Что касается теплых, подбитых ватой и опушенных горностаем русских архиерейских шапок, заменявших митры в дониконовское время, это, по мнению историков, не что иное, как древнерусские великокняжеские шапки, с которыми произошло то же, что на Востоке с митрой-короной. Они были первоначально великодушным даром «со своей головы» набожных русских князей не всем сразу, но сначала лишь достойнейшим, наиболее чтимым из иерархов. Ко времени Никона эти шапки были стандартной принадлежностью митрополитов.
Для архимандритов и протоиереев право ношения за богослужением митры является церковной наградой (см. ниже).

Одним из заметнейших внешних отличий архиерейского сана при богослужении является посох — с небольшим возглавием, как правило, со змеевидными рогами и особым платом, так называемым сулком. Посох (в парадном варианте именуемый также жезлом) в руках епископа служит, по толкованию православных канонистов, «знаком власти над подчиненными и законного управления ими».
Посох в своей долгой церковно-литургической эволюции прошел те же стадии, что и вышеописанные саккос или митра. С одной стороны, бесспорно родство пастырского посоха с обычным пастушеским. Когда Господь в беседе на Тивериадском озере трижды говорит апостолу Петру: «Паси овец моих!», — Он, по мнению церковных историков, возвращает ему при этом пастушеский посох, являвшийся в первохристианскои обшине знаком апостольского достоинства, утраченного Петром в ночь тройного отречения от Спасителя. Это его значение имеет в виду и апостол Павел, когда говорит в 1 Послании к Коринфянам: «Чего вы хотите? С жезлом придти к вам — или с любовью и духом кротости?» (1 Кор. 4, 21).
Каждая из частей епископского жезла имеет не только символическое, богословское, но и прямое функциональное назначение, определяемое пастырской (= пастушеской) практикой. Латинская поговорка, описывающая архиерейский посох, гласит: «Загнутый верх привлекает, собирает; прямая часть правит, держит; наконечник казнит». На посохе Патриарха Московского Филарета Никитича, отца первого царя из династии Романовых Михаила, было написано: «(жезл) правления, наказания, утверждения, казнения».
В истории архипастырского посоха дело тоже не обошлось без влияния византийской императорской обрядности и этикета. Свой посох новоизбранный Патриарх Константинопольский получал вслед за панагией во дворце из рук царя. И по устройству своему, за исключением верхней части, этот патриарший диканикни похож был на царский: гладкий, серебряновызолоченный, красивый и дорогостоящий. Так, постепенно из знака пастырства посох превращается в знак властительства.
Таким образом, в истории посоха влияние Империи тесно сочетается с наследием Пустыни. Игуменские посохи у нас, как и на греческом Востоке, были гладкие, без так называемых яблок, или перехватов, обычно черного цвета, однорогие (типа клюки) или с простой поперечной рукоятью, увенчанной крестом. На такой посох удобно было облокотиться во время долгих многотрудных служб.
Жезлы епископские были, как правило, украшены тем или иным числом «яблок», с резьбой — по дереву, кости, металлу, камню — со священными изображениями. В XVII-XVIII вв. святительские жезлы сплошь покрывались драгоценными камнями, жемчугом, сканью и финифтью, Очень немногие иерархи, как святой Феодосии Черниговский, и в епископстве предпочитали оставаться со скромным монашеским посохом.
Нужно, впрочем, иметь в виду, что парадный богослужебный жезл иерарха существенно отличается от повседневного посоха, употребляемого при архиерейских выходах.
Изогнутые змеи на архиерейском посохе появились со времен Патриарха Никона в подражание греческому Востоку, где змий или дракон, попираемый Христом (или святыми) или пронзаемый крестом, — весьма распространенный символ.

Действительным новшеством, появившимся в Русской Церкви с середины XVII в., был сулок (от русского диалектного суволок) — четырехугольный, вдвое сложенный плат, прикрепленный к верхней части архиерейского и архимандричьего посоха. А.Л. Дмитриевский считал, что сулок имеет функциональное назначение — защитить руку иерарха от холода при зимних богослужениях на морозе. По другому, более убедительному объяснению, происхождение этого элемента, приобретшего ныне сугубо декоративное значение, имеет в основе религиозно-психологические причины. Сулок представляет собой в этом смысле разновидность упоминавшегося выше энхирилия — священнического ручника. С развитием чувства святости в отношении к богослужебным предметам брать посох голой рукой стало казаться таким же святотатством, как брать диакону или священнику рукой святое Евангелие [И, с. 275-276].
Сегодня жезл без сулка — исключительная привилегия Патриарха. Также особенностью Патриаршего богослужения является право Патриарха входить с жезлом в алтарь через Царские Врата, тогда как другие архиереи, входя в алтарь, отдают жезл иподиакону, который держит его в руках, стоя справа от Царских Врат. По мере того, как сулки сами сделались зачастую произведением церковного искусства, а иногда даже Высочайшим пожалованием тому или иному иерарху, к ним стали относиться бережнее, чем к самому посоху, и иподиаконы-посошники, носящие и берегущие архиерейский посох во время службы, именно их не дерзали касаться рукой.

Какие ризы хотели бы носить батюшки? Какие требования к облику священника предъявляет церковная дисциплина в наши дни? В подготовке этого материала нам помогали священники и церковные швеи, ризничные и руководители швейных мастерских.

Для начала – разберемся с основными терминами.

Во внебогослужебное время священник облачается в подрясник и рясу , а также в черную скуфью . Подрясник имеет узкие рукава, ряса – широкие и длинные, находящие на ладонь.

Скуфейка может иметь русский (более распространенный) или греческий фасон. В дониконовские времена форма скуфьи отличалась от современной и напоминала куполок.

Зимняя ряса может быть утеплена ватином или синтепоном и использоваться как пальто. Воротник зимней рясы – отложной, часто делается из меха или бархата. Впрочем, многие батюшки, даже постоянно ходящие в подряснике, предпочитают обычное пальто или куртку черного цвета. Вместо скуфьи нередко надевают обычную шапку. До революции было распространено ношение духовенством шляп: в частности, сохранились фотографии праведного Иоанна Кронштадтского в шляпе с довольно широкими полями.

При совершении всех служб, кроме Божественной Литургии, поверх подрясника батюшки надевают фелонь, пояс, поручи и епитрахиль .

При совершении треб, а также таинства исповеди, батюшка может быть без фелони, но в епитрахили и поручах.

Для служения Литургии священник снимает рясу и надевает вместо нее подризник из тонкой белой или цветной ткани, а поверх него – богослужебные облачения .

За многолетнюю беспорочную службу священник получает церковные награды, являющиеся дополнениями к облачению: цветную скуфью, набедренник, палицу, камилавку, митру .

Архиерей, как и священник, в обычное время носит подрясник и рясу , а также особый архиерейский клобук на голове. Во время богослужения архиерей облачается в подсаккосник, епитрахиль, пояс, саккос, омофор, палицу, поручи, митру .

Диакон во время службы бывает облачен в подрясник, стихарь и орарь .

Алтарники надевают стихари поверх обычной одежды.

Немного истории

На протяжении истории Церкви богослужебные облачения и повседневная одежда священнослужителей видоизменялись в соответствии с культурой и условиями жизни общества. Изначально они произошли от одежд, которые носили древние иудеи, а также жители античных полисов. Считается, что подрясник и ряса напоминают хитон, который носил Спаситель. Одним из прототипов как священнической фелони, так и монашеской мантии стал палий – длинная накидка без рукавов, которую носили первые христиане в знак отречения от соблазнов языческого мира. Ризы, в которой совершается богослужение, в общих чертах сформировались к VI столетию.

В Византии облачения приобрели пышность и благолепие, заимствовав многие детали из придворного церемониала. Например, поручи и архиерейский саккос произошли от одежд императора ромеев.

В Древней Руси самым распространенным материалом для пошива церковных риз был неокрашенный лен, доступная и недорогая ткань. Из нее же шили и рясы, подрясники, а также монашеские одеяния. Также ризы шили из сукна. Парчу ввозили из заморских стран, стоила она очень дорого, а потому облачения из нее были в основном принадлежностью кафедральных соборов и богатых монастырей.

Традиция использовать облачения разных цветов в соответствии с церковными праздниками начала формироваться на Западе в XII столетии. На Руси она прижилась с XVII – XVIII веков, а в Греции не стала повсеместной и по сей день: в этой стране часто можно увидеть священников в многоцветных, украшенных цветочными орнаментами ризах, которые сложно отнести к какому-либо одному богослужебному цвету.

Ряса и подрясник

В наши дни в России священники носят два основных фасона ряс и подрясников: русский и греческий . Это допускается церковным уставом, но на некоторые официальные мероприятия духовенство обязывается являться в рясах русского покроя.

Церковная дисциплина требует, чтобы на богослужении священник был одет в достаточно длинный подрясник, рясу или подризник – находящий на край ботинок. Обувь должна быть черной, без узоров, закрытой.

Русский крой

Русские подрясник и ряса происходят от кафтана-однорядки, который носили наши предки. Кстати, до XVII столетия духовенство носило именно такие кафтаны, а не рясы, формирование же русской рясы произошло под влиянием проникновения в нашу страну греческих одеяний для духовенства. Кафтаны, в которых ходили батюшки, могли быть сшиты из сукна разных цветов: малинового, фиолетового, зеленого. Они имели узкие рукава – в отличие от возникшей позднее русской рясы.

Русская ряса застегивается «встык», без запаха, имеет приталенный фасон. У подрясника рукава узкие, у рясы – узкие у плеч и сильно расширяющиеся книзу. Ворот застегивается на пуговицу. Такой фасон подходит к суровому климату нашей страны: он позволяет сберегать тепло.

Есть две вариации русской рясы: киевская – приталенная только с боков и оставляющая спину прямой, и русская – приталенная со всех сторон.

Известно, что вплоть до самой революции духовенство любило одеяния ярких цветов , например, малиновые. В наши дни приоритет устойчиво держит черная одежда , но используются и другие тона: темно-синий, серый, бежевый, кремовый – особенно в теплое время года. Летние подрясники чаще всего шьют из хлопка со льном в соотношении 80 на 20, 50 на 50 или из чистого льна. Зимой котируются шерсть и синтетика.

Греческий крой

Греческие ряса и подрясник пришли на Русь еще в XVII веке, когда Большой Московский Собор 1666-1667 годов позволил духовенству носить их. Они имеют воротник-стойку. Они намного шире русских, не приталены. На груди у подрясника устроены карманы. Ряса застегивается только на вороте и груди. По сути, такая ряса – трансформация восточного халата. Рукава у греческой рясы широкие по всей длине. Это отвечает требованиям жаркого южного климата, где сформировался данный тип одежды, – особенно хороши в этом плане греческие рясы из натурального шелка. Русские батюшки с удовольствием надевают такие одеяния летом, многие священнослужители предпочитают их в любое время года, ценя свободу движений. В Греции священники носят рясы и подрясники черного цвета, российская традиция цветных одежд духовенства вызывает у них некоторое удивление. Распространены рясы с отворотами из атласного шелка на рукавах. Эти отвороты могут быть и цветными – например, фиолетовыми.

Подрясник, именуемый болгарским, имеет «греческий» воротник-стойку и полы «в стык», как у русского подрясника.

Вот мнение одного из наших российских батюшек:

«Русская ряса мне нравится, в ней есть что-то родное. А греческая – хороший выход в летнюю жару.

Некоторые швеи допускают ошибку, не учитывая разницу между мужской и женской фигурой, и талия русской рясы, сшитой ими, оказывается в районе подмышек. Конечно, это неправильно: ряса – не женское платье, и талия у нее должна находиться на своем месте.

Часто продают рясы и подрясники с не подрубленным низом – имеется в виду, что каждый подошьет их под свой рост. Но если надо, можно и подшитое облачение укоротить. Все же приятнее покупать одежду, которую можно сразу надеть».

Главное отличие русской фелони от греческой – в наличии у первой твердого стоячего оплечья, которое придает облачению форму. Имеет национальные варианты и архиерейское облачение: у русского омофор имеет такую же твердую форму, как оплечье фелони, а у греческого – лежит на плечах. Существует версия, что русская фелонь приобрела свою форму из-за холодной погоды в нашей стране: стоячий ворот защищает от сквозняков. К тому же, он выглядит торжественно и нарядно, отдаленно напоминая высокие воротники русских бояр.

Греческие фелони сегодня распространились и в России, хотя и значительно уступают в популярности более привычным для нашей страны облачениям русского кроя. На территории Украины дело обстоит сложнее: там грекокатолики и автокефалисты носят фелони, у которых оплечье лежит на плечах, а представителям канонической Церкви остается выбирать русские фелони, чтобы паства сразу видела, что храм относится к Русской Православной Церкви.

Греческая фелонь имеет ряд практических преимуществ: она меньше весит, ее легче шить, стирать, перевозить. Твердое оплечье русской фелони требует деликатного отношения, чтобы не терять форму, поэтому перед стиркой его снимают.

Передняя часть у классической греческой фелони несколько длиннее, чем у русской. Поскольку некоторым русским батюшкам это непривычно, появился русифицированный вариант – с укороченной передней частью.

Старообрядцы и единоверцы носят особое облачение, представляющее собой вариацию наших риз. На передней части такой фелони пришиваются 7 пуговиц – по числу Таинств Церкви. Пояс застегивается на пуговицы и имеет так называемые истоки – спускающиеся вниз, на всю длину фелони, ленты-ответвления.

Иерей Алексий, сельский священник:

«В облачении должно быть легко двигаться, делать поклоны, воздевать руки на молитве, поднимать руку для благословения. Оно не должно съезжать, перекашиваться.

Облачение летом должно быть легким, а зимой можно надеть и достаточно плотные ризы.

Важно учитывать детали. Например, хорошо, когда передняя часть облачения заканчивается сантиметров на 20 ниже наперсного креста. Во время богослужения священник воздевает руки и передняя часть фелони заворачивается. Если ниже креста еще достаточно ткани, он оказывается в образовавшемся «кармане», поднимается и опускается вместе с краем ризы. Таким образом, мы не показываем прихожанам перевернувшийся крест. Священник не может постоянно думать, как он выглядит: он молится. Забыл поправить облачение, все перекосилось, крест перевернулся и так застрял – возникают искушения, потому что новоначальные, к сожалению, вместо того, чтобы думать о Боге, смотрят на священника».

Матушка Анна, супруга священника, ризничная и церковная швея с многолетним опытом:

«В основном священники просят, чтобы облачение было легким, удобным и натуральным; чтобы ткань «дышала». Тут особое внимание стоит уделить подкладке – чтобы и она была сшита из «дышащей» ткани. Помню, один пожилой священник просил меня: «Аннушка, ты мне сделай так, чтобы я дышал. Чтобы мне было в ризах легко. Ты представляешь, я Литургию служу: надеваю рубашку, подрясник, подризник – и еще облачение такое тяжелое! К концу службы я уже не дышу и не хожу».

Алина Сергейчук

(прим.:реферат по "литургике". Вступление и последняя часть дописывались, как говорится на коленках. Также не успел расписать очень важный пункт - историю стихаря, и, уже, наверное, так и не допишу).

Исторические аспекты, формирования канона богослужебного облачения священников Православной Церкви.

В данной статье мы затронем лишь исторические аспекты возникновения составляющих богослужебного одеяния священников.

Еще со времен Моисея, Бог постановил выделить для служения Ему особую касту священников и, принимая в виду, как Бог тщательно и детально изъясняет Моисею, как и во что должен одет священник (вплоть до состава и цвета ткани) (Исх.28:2-43), (Исх.29:5,6), (Лев.16:2-4) понимается особая значимость священного одеяния, тем более Сам Господь называет эти одеяния священными (Иез.42:14), (Иез.44: 19), (Лев.16:4) и даны священникам для славы и благолепия (Исх.28:2). Но самое главное - данный Моисею устав о священнослужительском одеянии есть ВЕЧНЫЙ:

43 и да будут они на Аароне и на сынах его, когда будут они входить в скинию собрания, или приступать к жертвеннику для служения во святилище, чтобы им не навести [на себя] греха и не умереть. Это устав вечный , [да будет] для него и для потомков его по нем. (Исх.28:2-43)

Как и само священство вечно (чего не могут понять современные протестанты), а каждое слово Бога есть закон.

Ветхозаветное одеяние имело особый символизм , но со сменой завета (Евр. 7, 12)(8), сменилось и священство, а соответственно сменилось и облачение священников, которое, с приходом и крестной жертвой Спасителя наполняется новым духовным символизмом.

«Не надобно отвергать образов вещей божественныхъ, такъ какъ они руководствуют к первообразамъ». (стр.229)

Однозначно одно, что сохранилось сакральность и важность богослужебного одеяния, без которого священник не может предстоять перед престолом во Святая Святых (в алтаре):

Когда войдут туда священники, то они не должны выходить из этого святаго места на внешний двор, доколе не оставят там одежд своих, в которых служили, ибо они священны ; они должны надеть на себя другие одежды и тогда выходить к народу". (Иез.42:14)

Как поясняет блаженный Иероним Стридонский:

«Изъ этого мы научаемся, что не въ повседневныхъ и оскверненныхъ чрезъ употребленiе въ обыкновенной жизни одеждахъ должны мы входить в во Святое Святыхъ, а съ чистой совестью и въ чистых одеждахъ приступать къ таинствамъ Господнiмъ». (Св.Иероним Стридонский. стр.273 )

И в Новозаветном Откровении, мы видим, как Сам Господь (как глава Церкви, первосвященник) и Его англелы, предстают в священном облачении (Откр.1:13) (Откр.15:6) (5) , (Дан.10:5,6) (9) , (Иез.9:2,3) (10)

***

В первые века, при богослужении, теми же апостолами, в основном использовались элементы одеяний иудейских священников , которые, в основном и стали прообразами современных одеяний.

К примеру, Герман Патриарх Константинопольский «Тайнозрение вещей церковных», писал:

«Подризникъ священнический есть по образу Ааронова Подира, сиречь, той одежды, которая есть священное облачен i е даже ногъ, драгоценнейшее».

В полное облачение современного новозаветного священника входят шесть одеяний (некоторые источники видят в этом соответствие шести Таинствам Церкви, которые может исполнять священник): подризник, епитрахиль, поручи, пояс, набедренник, фелонь. Подризник (стихарь), поручни и орарь (как прообраз епитрахили (см.ниже)) являются также облачением диакона.

«По учению Церкви, каждая высшая степень церковной иерархии заключает в себе благодать, а вместе с тем права и преимущества низших степеней. Эта мысль наглядно выражается тем, что священные одежды, свойственные низшим степеням, принадлежат и высшим. Поэтому и порядок в облачении таков: сперва надевают одежды, принадлежащие низшему чину, а потом уже высшему. Так, епископ облачается сперва в одежды диакона, потом в одежды иерея и затем уже в принадлежащие ему, как епископу; иерей тоже сначала облачается в одежды диаконские, а потом уже в иерейские». Архиепископ Аверкий (Таушев)

Опишем символизм и историю формирования каждого элемента одеяния.

Начнем с епитрахили, но при описании истории возникновения епитрахильи, нельзя обойти без внимание элемент диаконского богослужебного одеяния - ОРАРЯ, ибо епитрахиль непосредственно образуется из него.

ОРАРЬ

устар. Орарий . Есть несколько версий появления образования этого слова:

От латинского "oro" "прошу, или молюсь" (orare — молиться);

От греческого греч. ωρα — время . (В древности орарём диаконы давали знать молящимся о времени моления, пения и выхода из храма оглашенным).

От латинского "os" "уста";

Все же патриарх Антиохийский Феодор Валсамон (ХII век) в толковании на правила 22, 23 Лаодикийского Собора (364г) (1) считает, что оно происходит от греч. «стерегу», «наблюдаю»:

«Орарь носить должно одним только Дiакономъ. Ибо ciи, предстоя священодействующимъ и наблюдая таинства святыхъ молитвъ и пресвитерскiя возглашенiя, подаютъ знакъ Ораремъ на амвоне, находящемся мiаконамъ, когда долженствуетъ быть возгласъ, т.е. время ектенiи ли, прошенiй объ оглашенныхъ и прочихъ; и нареченъ орарь от глагола “ç r ë ” - стрегу и наблюдаю».

В любом случае, уже сам факт вынесения решения по орарю в IV-м веке (1) говорит, что сея деталь богослужебного одеяния известна Церкви еще в древности.

Сам орарь заимствован из ветхозаветных синагог, в которых с возвышенного места убру́сом (полотенцем) (второе значение слова орарь - полотенце, лентион (от лат. orarium)) давали знак возглашать «Аминь» при чтении Писания (Иерусалимский Талмуд. Книга Иома. Гл.3).

В Новозаветной Церкви орарем, как видим из комментария Патриарха Валсомона, диакон показывал священникам и мирянам порядок службы. Примерно такой же смысл сохраняется и ныне в действиях диакона, когда перед ектеньями, он, при всех возглашениях, поднимаем орарь и призывает мирян соединиться в общей молитве к Богу.

В основном, все святые отцы Церкви видят особый духовный символизм в ораре, называя его крыльями ангелов, сравнивая диаконское служение со служением ангелов у престола Божия:

«Орарь означаетъ духовное существо Ангеловъ и, повывешанный на плечах, представляетъ какбы крылья. <…> Орарь называется такъ потому, что он украшаетъ его (дiакона) благодатью и облекает велелепiемъ славы Божiей: ибо имъ, какбы крылами, онъ закрывается, украшаясь вместе съ темъ благочестиiем и добродетелiю, особенно же когда участвуетъ въ прiобщенiи, подражая темъ Серафимамъ, которые будучи шестокрылатыми, какъ сказано въ Писанiи, двумя крылами закрываютъ лица свои, двумя ноги, а двумя летаютъ, восклицая: святъ, святъ святъ. Впрочемъ, шестокрылiя на ораре могутъ еще изображать Распятого: ибо верхнiя и нижнiя крылья суть как бы прямое дерево креста, а боковые крылья - косвенное. Дiаконамъ, которые изображаютъ Серафимовъ». (блаженный Симеон Фессалоникийский) (стр.229)

Исходя из этого, на ораре иногда вышивается ангельская песнь: "Свят, Свят, Свят."

Также, в виду особого служения диаконов, призванных, на этапе становления Церкви, для служения и помощи при трапезах, для наблюдения за порядком в раздаянии ежедневных потребностей верующим и неимущим (Деян.6:1-6) (2), некоторые сравнивают орарь с полотенцем Спасителя, которым Он опоясался при омовении ног апостолов, и видят в нем символ служения братиям и ближним. Даже предполагают, что такие полотенца были выданы диаконам самими апостолами и, возможно, имели вполне практическое применение при братских трапезах.

Впоследствии, когда братские трапезы были отменены, и в обязанности диакона вошло попечение и наблюдение за богослужением и помощь священникам, одним, из практических применений ораря, было вытирание уст причащающимся .

В любом случае - суть ангелов, с которыми Святые Отцы сравнивают диаконов, есть служение (Евр.1:14) (3), поэтому символизм ораря, как пояса служения и как крыльев ангелов взаимно дополняют друг друга:

«Вам знакома эта духовная радость, вы вкусили ее и помните, как во время страшных тайн служители божественного священнодействия, подражая крыльям ангелов узкими кусками полотна, лежащими на левом плече, обходят и взывают: "да никто от оглашенных", да никто из немогущих видеть вкушаемого Агнца, да никто из немогущих созерцать небесную кровь, изливаемую во оставление грехов, да никто недостойной живой жертвы, да никто нечистый, да никто немогущий нечистыми устами прикоснуться страшных тайн (не смеет приступить сюда)». (Св.Иоанн Златоуст Том VIII, книга 2, 28 На притчу о блудном сыне).

Символика, присутствующая на ораре

1. Кресты: служители Христа и ношение духовного креста злостраданий;

2. Растительный орнамент: служение жизни, радость в Боге, изобилие духовных благ;

3. (иногда) вышивка "Свят, Свят, Свят" (в основном, в древней Церкви): ангельская песня, в виду служения диаконов в алтаре, как серафимов у престола);

4. Полосы по обеим сторонам ораря, выполненные из другого материала, чем сам орарь: струи Божьей благодати;

5. Поперечные полосы на некотором расстоянии от концов ораря: отречения от земных пристрастий, высшего, неземного характера священнослужения;

6. (Иногда) бахрома на концах ораря: аналогия с птичьим опереньем, как образ ангельских крыльев; струящиеся лучи света ангельского сияния;

Епитрахиль

(от επι=на, τραχηλος="шея") , т.е. то, что на шее.

В древности, при посвящении диакона во иереи, епископ переносил задний конец ораря со спины, свисающего через левое плечо, на правое плечо так, чтобы оба конца висели спереди на груди. Тем самым, как бы священник уже обладал сугубыми благодатными дарованиям, в сравнении с диаконом.

«Изъ этого символа онъ должен разуметь, какую получил благодать, т.е., что прежде на немъ лежала обязанность совершать одно только дело - служен i я при таинствахъ, теперь же онъ призывается къ совершен i ю таинствъ и ко священству во всей полноте его; такимъ образомъ возлагается на него бо льшее иго, и онъ обязывается служить и пещись о всем деле (священства). Потому онъ вторично опоясывается, как призванный к высшему делу»

Впоследствии, оба конца стали сшивать вместе в нескольких местах, где помещены условные пуговицы, но при этом епитрахиль не перестает быть орарем, поэтому концы не сшивают полностью по всей длине или не делают из цельного куска материала. (У католиков концы ораря (стола) по-прежнему не сшивают, и висит на плечах пастора, как незавязанный шарф).

«Епитрахиль означаетъ совершительную и нисходящую свыше благодать Духа. Посему-то арх i ерей и священникъ и употребляетъ ее при всяком священнослужен i и. Сверх того, Епитрахиль показываетъ, что священникъ подначаленъ Христу, должен совершать службы, взирая на Него, какъ Началасовершителя; внушаетъ смиренно поклоняться игу Христа и с Нимъ творить Его дела, и ничего не делать без Него: поелику безъ Него невозможно совершить ничего, такъ какъ вся тем быша и бываетъ». (блаженный Симеон Фессалоникийский)

Поэтому при облачении в епитрахиль произносится молитва: "Благословен Бог, изливаяй благодать свою на священники своя, яко миро на главе, сходящее на браду, браду Аароню, сходящее на ометы одежды его" (Пс. 132:2).

Без епитрахилии нельзя совершать ни одной службы и в случае, и в исключительных случаях, когда есть необходимость совершить службу, требу (молебен, крещение, исповедь и т.д.), а под рукой нет епитрахилии, то Св.Симеон рекомендует благословить любой пояс, шнур или тесьму (современники предлагают - полотенце), которые есть под рукой и использовать в качестве епитрахильи. Но… после этого эта вещь уже не считается обычной и должна быть используема в богослужении или храниться в особом месте. (стр.152) Современная практика, также допускает сжигание, как и всего, что свято или прикасалось к святыни, дабы не было поругаемо.

Символика, присутствующая на епитрахили

(см. орарь) плюс: семь крестов по три пары на половинках ораря и седьмой на шее. Шесть крестов (спереди) означают шесть таинств Церкви, который может совершать священник: крещение, миропомазание, исповедь, причащение, венчание, елеосвящение. Седьмой крест - иго Христа, служение Ему, принятие священства от епископа и подвластность ему.

Пояс

Прообразом пояса священника является пояс первосвященника всего священства - Аарона и пояса его сыновей священников. Этим поясом Моисей опоясал Аарона по повелению Бога (Исх.28:39-40), (Исх.39:29), (Лев.8:7).

«Его (священника) стягивали под грудью поясом, охватывавшим тело, шириною в четыре пальца. Пояс этот был так тонко выткан, что казался сделанным из кожи змеи, так как в нем были вытканы пестревшие красным, пурпуровым и фиолетовым отливом узоры]. Основа же его состояла из чистого виссона. Пояс этот, начинаясь вблизи груди, около которой он несколько раз обвивался, спускался затем оттуда до низа ног. Иерей носил его в виде прелестного украшения до тех пор, пока не приступал к богослужению. Когда же приходилось приносить жертву или служить, то он откидывал концы пояса на левое плечо, чтобы они не мешали ему при отправлении его обязанностей. Моисей назвал пояс этот аванифом, мы же именуем его по-вавилонски емианом, как его называют в Вавилонии.». (книга 3, глава 7, ч.2).

Естественно, что пояс имеет свое практичное применение, дабы было удобнее было священнодействовать ,, (т.2:71 стр.154), но он также часто упоминается в Библии и имеет свое духовное наполнение. В том же Апокалипсисе апостолу Иоанну являются семь ангелов в священнических одеяниях и опоясанных золотым поясом. Св.Андрей Кесарийский комментирует (откр.15:5)(5): «Они опоясаны по персям золотыми поясами в знак могущества своего, чистоты, честности и полномочия в служении».

Итак, издревле, в Церковном сознании, пояс символизирует:

Силу Божью, которая укрепляет священника для служения Богу («Бог препоясывает меня силою и устрояет мне верный путь» (Пс.17:33));

Готовность служить Богу и ближним (как Христос перепоясался полотенцем и служил апостолом за трапезой на Тайной Вечере) (Иоан.13:4-7) ;

Служение Богу в истине ("Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною" (Еф. 6, 14));

Освящение тела и души;

Знак целомудрия, отсечение плотских страстей;

«А поясъ (изображаетъ) служен i е за насъ Спасителя, которое здесь совершил Онъ, и в будущемъ обещалъ совершать ради насъ. Препояшется, сказано, и посадит их, и минув послужит им. (Лук.12:37)Онъ также изображаетъ крепость и владычество Его силы, а еще целомудр ie. Кроме того, поясъ, лежащ i й на чреслах, означаетъ освящен i е тела вместе с душой, о чем свидетельствуют и слова, (произносимыя при опоясан i и): Благословенъ Богъ, препоясуяй мя силою, и положи непороченъ путь мой». (блаженный Симеон Фессалоникийский)

Бог дает силу для прохождения своего служения и дабы, как выразился И.Дмитриевский, «с быстротой лани убегать отъ насилиiя пороковъ и водворяетъ его въ местах высокихъ, недоступныхъ мiру и растленным ъ обычаямъ века, каковое место и есть храмъ Господень, какъ селенiе Святейшаго Святыхъ». Интересно это перекликается с пояснениями блаженного Иеронима Стридонского к Божьим предписанием священникам не затягивать пояс туго (Иез.44:18) (6):

«Это означаетъ, что они не должны опоясываться съ силой, крепко и туго, подобно узникамъ, чтобы при служении священническомъ и левитскомъ они не были неповоротливыми, но могли бы удерживать и закалать жертвы, и чтобы (последн i я) не увлекали их и не разбегались». ( стр.272).

Символика, присутствующая на поясе

Обшивка по краям другим материалом и крест (в середине) - знак того, что не своя сила проявляется в священники, а сила Бога.

Поручи

Поручи в Церкви появились постепенно - вначале рукава подризника и рясы просто украшались двумя-тремя полосами особой отделки и между ними иногда изображался крест (как на современных поручах). Вначале, поручи, как отдельный элемент одежды, появился у царей. Поручами украшались и стягивались рукава нижней одежды, которая выступала из-под рукавов верхнего царского одеяния. В Византийской Империи, много из богослужебного одеяния, особенно архиерейского, было заимствуемо именно у царей и их царских одеяний (т.2 стр.242) - Константинопольские императоры, в знак особой милости к Патриархам, часто даровали последним элементы из своего одеяния, а от Патриархов уже переходили к епископам и митрополитам, а затем к священникам и диаконам. Так, в XIV веке, судя по трудам Св.Симеона Фессалоникийского, становится уже обычным и обязательным элементом богослужебного одеяния диаконов и иереев. Вначале поручи богато украшали орнаментом, изображением Спасителя и Богородицы, Иоанна Крестителя и даже жемчугами, но со временем единственным украшением стал крест.

Поручи, с практической точки зрения, используются для удобства в священнодействии , для того чтобы стянуть рукава нижней одежды. Символически означают :

1. Всетворящую силу Божью;

2. То, что Иисус своими руками совершил священнодействие Собственного Тела и Крови;

3. Узы, в которых Христос был введен к Пилату;

4. Знак готовности борьбы с врагом ;

Поэтому при надевании поручей на правую руку произносится молитва: "Десница твоя, Господи, прославися в крепости: десная рука твоя, Господи, сокруши враги, и множеством славы твоея стерл еси супостаты". (Исх. 15:6-7). Надевая же на левую руку, произносит: "Руце твои сотвористе мя и создасте мя: вразуми мя и научуся заповедем твоим". (Пс.118:73)

Символика, присутствующая на поручах

Крест (на внешней стороне руки) - означает то, что священнодействие осуществляется не человеческими руками, а Сам Господь через них совершает таинство.

Дрэничеру Александр

vkontakte.ru/brandstorm