Одним из самых почитаемых православных святых является Дмитрий Ростовский. Прославился он в основном тем, что составил широко известные «Четьи-Минеи». Жил этот священник во времена реформ Петра Первого и в целом их поддерживал. Однако при этом святой всячески сопротивлялся вмешательству государства в дела Церкви и в конце жизни сблизился со сторонниками царевича Алексея.

Детство

Православный святой Дмитрий Ростовский родился зимой 1651 года в расположенном неподалеку от Киева селе Макарово. Назвали его Даниилом. Семья его была очень благочестивой, мальчик вырос глубоко верующим христианином. В 1662 г. его родители переехали в Киев, и он поступил на обучение в Киево-Могилянскую коллегию. Здесь он успешно изучил латинский и греческий языки, а также ряд классических наук. В 1668 г. тихий, слабый здоровьем Даниил принял монашество в Кирилловом монастыре и получил имя Дмитрия. Иноческое послушание он проходил до 1675 года.

Проповедник слова Божьего

25 мая 1763 года мощи святого переложили в серебряную раку, где они находятся и по сей день. Изготовлена рака была по приказу императрицы Екатерины Второй, которая несла ее к месту установки самолично, вместе со святыми отцами.

«Жития святых» Дмитрия Ростовского

Эту книгу святой писал в течение 20 лет. В результате получился труд в 12 томов. В нем описаны жизнь, чудотворения и подвиг многих великих святых христиан. «Четьи-Минеи» св. Дмитрия стали назиданием для всех православных, желающих идти путем благочестия.

Повествования в этой книге излагаются по порядку месяцев и дней в них. Отсюда и их название «минеи» (греч. месяц). «Четьи» на церковнославянском означают «читать», «предназначенные для чтения». Составлены «Жития святых» отцом Дмитрием были отчасти по труду Макария. На настоящий момент в православной церкви признано несколько Миней (иеромонаха Германа Тулумова, Чудовские, Ионна Милютина и т.д). Однако «Жития святых» Дмитрия Ростовского являются самыми почитаемыми и распространенными. Написана эта книга на очень грамотном церковнославянском языке.

Другие книги святого

Еще одним известным трудом митрополита Ростовского является «Розыск о брынской вере». Книга эта была направлена против старообрядчества. Труд этот, в отличие от "Миней", оказался не слишком удачным. Старообрядцев он, конечно же, не переубедил, а вот всплеск ненависти с их стороны вызвал.

Помимо всего прочего, святой Дмитрий Ростовский активно собирал исторические сведения о своей епархии и стране в целом. К примеру, он трудился над составлением хронологии славянского народа. Также он написал такие книги, как «Руно орошенное», «Рассуждение об образе Божии и подобие в человеке», «Диарии», "Краткий мартиролог", «Каталог российских митрополитов». Принадлежат его перу и разного рода молитвы и наставления.

Церковь св. Дмитрия Ростовского в Очаково

В России почитаются многие святые. Дмитрий Ростовский, конечно же, входит в их число. Посвящены ему и многие храмы. К примеру, такое сооружение есть в Очаково. В 1717 году здесь построили деревянную церквушку и освятили ее в честь Пресвятой Богородицы. В 1757 г. деревня перешла к другому владельцу. Он и возвел рядом с деревянным новый каменный храм во имя митрополита Дмитрия. Эта церковь дошла до нас практически в неизменном виде. Построена она в красивом стиле русского барокко. С помощью трапезной с храмом соединена высокая колокольня.

История церкви св. Дмитрия очень богатая. В 1812 году в Очаково случился пожар. При этом старая деревянная церквушка Пресвятой Богородицы сгорела в огне. Купившая в этом же году село Екатерина Нарышкина по традиции решила открыть взамен ее новый храм, под который и перестроила одну из своих усадеб. Церковь освятили в честь и предположительно приписали к храму св. Дмитрия.

В 1926 году это культовое сооружение по решению властей закрыли. Известно, что в 1933 г. храм Дмитрия Ростовского был приспособлен под зерновой склад и имел совершенно плачевный вид. Крест с него снесли, а на одном из фронтонов нарисовали пятиконечную звезду, стереть которую впоследствии было очень сложно.

В 1972 году церковь решили отреставрировать. Работы длились около 6 лет. В 1992 году храм Дмитрия Ростовского вновь вернули верующим. Тем православным, которые хотят посетить эту старинную церковь, следует ехать в Москве на улицу д 17.

Храм Дмитрия Ростовского в с. Правая Хава

Эта церковь, также освященная в честь Дмитрия Ростовского, была построена в 1824 г. в стиле классицизма. Купол ее увенчан цилиндрической главкой. Построенная рядом с ней колокольня увенчана красивым фигурным шпилем.

В 1882 году в этой церкви просветителем Лютицким была открыта школа. Официально считается, что с 1930 по 1990 год этот храм также использовался в качестве зернового склада. Однако имеются сведения и о том, что зерно в этом историческом здании никогда не хранили. Верующие люди вспоминают, что в 1954-1962 годах церковь даже функционировала с небольшими перерывами (поскольку не хватало священников).

В 1990 году церковь Дмитрия Ростовского в Правой Хаве передали епархии, после чего она была реставрирована самими прихожанами. Внутри храма чудом сохранились остатки росписи стен, а также рама иконостаса. С сентября 2010 года священником здесь служит В.В. Колядин. На настоящий момент эта древнейшая церковь, ко всему прочему, является объектом культурного и исторического наследия Воронежской области.

Молитва Дмитрию Ростовскому

Дмитрий Ростовский, житие которого было праведным, и после смерти продолжает защищать верующих от разного рода напастей. Исцелиться от болезни, к примеру, можно, не только поклонившись мощам этого святого. Чудотворной считается и молитва, посвященная ему. Оригинальный ее текст можно найти в церковной литературе. Звучит она примерно так:

«Святой великомученик христов Дмитрий. Представ пред Царем Небесным, попроси у него прощения о грехах наших и об избавлении нашем от всегубительной язвы, огня и вечной казни. Испроси милости его о нашем храме и приходе, а также об укреплении нас на благие дела, угодные Иисусу Христу. Будем крепки молитвами твоими и унаследуем Царствие Небесное, где будем прославлять его с Отцом и Святым Духом».

Заключение

Которому может исцелить от болезней, прошел долгий благочестивый путь и может служить примером для всех православных христиан. На сегодняшний день это один из самых почитаемых святых. Чаще всего к нему обращаются при легочных заболеваниях. Также считается, что молитва этому святому может помочь избавиться от разного рода проблем с глазами.

Значительную роль в процессе церковно-культурного строительства России на рубеже XVII-XVIII веков сыграли выходцы с Украины, из киевских академических кругов. Самым, пожалуй, выдающимся ученым монахом из них следует признать святителя Ростовского Димитрия (Туптало; 1651-1709) — мудрого богослова и прекрасного проповедника, истинного интеллигента-бессребреника, фактического основателя российской исторической науки и, что не менее важно, смиреннейшего инока и добрейшего пастыря .

Родился он в городке Макарове — сравнительно недалеко от Киева, в семье казачьего сотника; мирское имя его было Даниил. В Киеве будущий святитель прошел курс богословских наук и обучался иностранным языкам в «училищном» Богоявленском монастыре, где «явися довольно искусен в стихотворстве и витийстве и знающ добре все тое, чему учим бысть» . В 1668 голу он принял монашество с именем Димитрий в киевском Троицком Кирилловском монастыре, не заботясь «о снискании имений и богатств временных» . В 1675 году его рукоположили во иеромонаха и назначили проповедником в известную тогда Густынскую обитель; тогда же он стал и главным проповедником соборного храма в Чернигове. С большим успехом он затем некоторое время проповедовал в Литве — в Вильне (в Свято-Духовом монастыре) и в Слуцке.

По возвращении в Малороссию Димитрий жил в Батурине, где с 1682 года игуменствовал в Николаевской обители. Но не прошло и двух лет, как он, «любя безмолвное и безмятежное житие и желая наедине угождати Богу» , оставил игуменские обязанности, поселившись в Киево-Печерской Лавре. Здесь собор старцев обители во главе с архимандритом Варлаамом Ясинским (будущим митрополитом Киевским) поручил Димитрию «жития святых собирати и, совершенно исправив, списати» .

В июне 1684 года талантливый и трудолюбивый инок начал этот подвиг всей своей последующей жизни: составление истории святых, или корпуса исторических житийных рассказов, расположенных по месяцам (в соответствии с годовым кругом церковных «памятей» прославленных святых Вселенской Православной Церкви), — так называемых «Четьих-Миней». Первый из четырех томов вышел из печати в январе 1689 года. В это время Димитрий вновь игуменствовал — в уже упоминавшемся батуринском Николаевском монастыре.

Вскоре из Батурина в Москву отправился «ясновельможный Гетман», взявший в состав своего посольства и игумена Димитрия. В подмосковной Троице-Сергиевой обители Димитрий познакомился с царем Петром I, который, по-видимому, уже тогда обратил внимание на способного и образованного монаха-украинца.

Когда тот вернулся в Малороссию, то был назначен игуменом Петропавловского монастыря в Глухове; тогда же, в 1695 году, вышел из печати второй том «Четьих-Миней». С 1697 года Димитрий уже архимандрит Елецкой Черниговской обители, а с 1699 года — архимандрит Спасского монастыря в Новгороде-Северском. Несмотря на все эти частые перемещения его с места на место церковными властями, писатель-инок не оставлял привычного хода своих литературных трудов, и в 1700 году вышел третий том «житий».

В результате «особливое искусство в проповеди слова Божия, такожде и добродетельная его жизнь вскоре прозорливому монарху (то есть Петру I. — д. Г.М. ) известны быть стали» , и по Императорскому Указу Димитрия в 1701 году перевели в Москву, назначив митрополитом Тобольским и Сибирским. Но для болезненного и уже немолодого тогда инока-южанина такое назначение в далекую, холодную Сибирь было непосильным бременем, а главное — там, вдали от библиотек и типографий, завершение им его литературно-исторического труда становилось практически невозможным. От всего этого святитель впал в «некоторую печаль», и только объяснившись в конце концов с Петром I, Димитрий получил разрешение остаться в Центральной России. В 1702 году его назначили правящим архиереем на Ростово-Ярославскую кафедру; митрополитом Ростовским он и являлся до самой своей кончины.

Этот святитель был одним из самых образованных людей своего времени, учеником и другом украинских духовных просветителей — Лазаря Барановича и Варлаама Ясинского, неизменно поддерживавших его литературную деятельность. В «житии» Димитрия, составленном около середины XVIII века (в связи с его церковной канонизацией в 1757 г.), особо подчеркивается, что «сей богобоязнивый муж был острого разума, великого просвещения, искусный в славянском, греческом, латинском, еврейском и польском языках, великую имел склонность к наукам» .

Живя в Ростове, святитель Димитрий открыл там первую в Московской Руси духовную семинарию, собрав для обучения в ней более 200 детей священнослужителей; «для лучшего порядка и успехов» он «разделил их на три училища… часто посещая оныя училища, сам учеников слушал и в успехах пробовал», «сам в свободные от дел церковных часы труждался, обучая их», «сам их исповедывал и Святых Таин приобщал; обучая же, определял оных к местам, истребляя невежество» . Причем содержал эти семинарские училища Димитрий на свои собственные, в общем весьма скромные, средства.

Здесь же, при поддержке тогдашнего патриарха Адриана (святительствовал с 1690 по 1700 г.) Димитрий завершил и основной свой 20-летний труд — «Четьи-Минеи», которыми и поныне пользуется вся православная Россия как наиболее полным и точным источником церковной агиографии (подробных описаний жизни святых).

Кроме богословских работ и различных комментариев к святоотеческим писаниям, святитель сочинял также диалоги этического характера, вел полемику со старообрядцами («Розыск о раскольнической Брынской вере»), писал стихи и даже первые российские пьесы — на евангельские темы. Им составлены и две летописи: «О славянском народе» и «О поставлении архиереев».

Весьма важное значение для того времени имела еще одна его «Летопись» — «От начала миробытия до Рождества Христова». Она была особенно необходима, поскольку мало кто мог тогда приобрести для келейного или домашнего чтения дорогостоящую Библию, и порой даже представители духовенства не знали толком порядка библейских событий. К сожалению, труд этот остался незавершенным: святитель, как пишет его биограф, сей книги «за частыми недугованиями совершити не возможе: но токмо по леточислению четвертыя тысящи шестаго ста лет (то есть до 4600 г. от сотворения мира, или до 908 г. до н. э. — д. Г.М. ) деяния написаны» .

Среди наиболее известных трудов Димитрия следует также назвать: «Алфавит духовный» (поучения и увещания к исполнению заповедей Господних, расположенные в алфавитном порядке), изданный в Киево-Печерской Лавре уже после смерти святителя; затем — «Руно орошенное» (о почитании Богородицы и Ее икон); «Апология» («Разговор утешающего со скорбящим») и «Краткий Катихисис» («с вопросами и ответами о вере зело полезный») .

Судя по сохранившимся портретам, владыка Димитрий был небольшого роста, белокурый, с проседью, с небольшой бородкой клинышком, сгорбленный.

Его — как очень доброго и искреннего человека — всегда волновали человеческое зло и общественная несправедливость. В одной из проповедей он говорил:

«Егда богатый яст, убогих труды яст. А егда пиет, кровь людскую пиет, слезами людскими упивается. Кто в чести? — богатый! Кто безчестен? — убогий! Кто благороден? — богатый! Кто худороден? — убогий! Кто премудр? — богатый! Кто глуп? — убогий! Богатый, аще бы и весьма был глуп, обаче то самое, яко богат, умным его между простонародными человеки творит» .

Несмотря на святительский сан, Димитрию порой приходилось переносить в Ростове и немало притеснений со стороны представителей светской власти. Своему другу, святителю Рязанскому Стефану Яворскому (1658-1722), этот истинный духовный гражданин Святой Руси писал о ее «внутренних противниках»: «Толико беззаконий, толико обид, толико притеснений вопиют на небо и возбуждают гнев и отмщение Божие» . Особенно непочтителен к святителю Димитрию был стольник Воейков, присланный в Ростов из государственного «монастырского приказа». Как-то раз святитель служил в соборе Литургию, а в это время по распоряжению стольника кого-то наказывали кнутом «на правеже». Святитель велел, чтобы истязание немедленно прекратили, но царский чиновник грубо отказал посланному. Тогда святитель, возмутившись духом, прервал службу и ушел в свое пригородное село Демьяны.

Незадолго до кончины Димитрий отослал в киевский Троицкий Кирилловский монастырь родовую икону, чтобы ее поставили над гробом отца, и тогда же написал следующее духовное завещание:

«От юности и до при ближения моего ко гробу не стяжевал имения, кроме книг святых. Не собирал во архиерействе сый келейных доходов, яже не многи бяху. Но ово на мои потребы та иждивах, ово же на нужды нуждных. Верую бо, яко приятнее Богу будет, аще не едина цата (монета. — д. Г.М. ) по мне не останет, неже егда бы многое собрание было раздаваемо. Если никто не восхощет меня тако нища обычному предати погребению, то пусть бросят в убогий дом (то есть, как говорили в старину, «на божедомье» — в общую безвестную могилу. — д. Г.М. ). Если же по обычаю будут погребать, пусть схоронят в углу церкви монастыря св. Иакова, идеже место назнаменовах. Изволяй же безденежно помянути грешную мою душу в молитвах своих Бога ради, таковый сам да помяновен будет во Царствии Небесном. Требуяй же за поминовение мзды, молю, да не помянет мя нища, ничто же на поминовение оставивша. Бог же да будет всем милостив, и мне грешному во веки, аминь» .

Сохранилось довольно подробное описание благодатной кончины святителя. В последний вечер жизни владыка велел позвать певчих и, сидя у натопленной печки, слушал пение составленных им самим кантов: «Иисусе мой Прелюбезный, надежду мою в Бозе полагаю, Ты мой Бог Иисусе, Ты моя радость». Потом он отпустил всех, задержав лишь любимого певчего, ближайшего своего помощника в трудах и переписчика своих сочинений Савву Яковлева. Ему он стал рассказывать о своей юности, годах учебы, о жизни на Украине, об иноческой жизни и молитве, прибавив: «И вы, дети, такожде молитеся». По завершении беседы святитель сказал: «Время и тебе, чадо, отбыти в дом твой». Благословив юношу, владыка поклонился ему почти до земли, благодаря за помощь в переписке сочинений. Тот смутился и заплакал, а святитель еще раз кротко повторил: «Благодарю тя, чадо». Певчий ушел, став последним человеком, видевшим святителя живым. Митрополит же удалился в особую келью, где он обычно совершал молитву. Там на следующее утро, 28 октября (ст. ст.) 1709 года, святителя и нашли бездыханным: он скончался во время молитвы, стоя на коленях.

Отпел Димитрия Ростовского его друг — митрополит Стефан Яворский, обещавший ему это.

Погребен святитель в его любимом ростовском Спасо-Яковлевском монастыре, значительно перестроенном в XVIII-XIX столетиях, но и поныне остающемся одним из самых благодатных уголков древнего Ростова Ярославского; здесь и сейчас почивают святые мощи этого выдающегося иерарха Русской Православной Церкви. Их обрели нетленными в 1752 году, а вскоре состоялась и общероссийская канонизация святителя.

В эпитафии на серебряной раке с мощами, составленной тогда же М. Ломоносовым, были помещены, в частности, такие слова: «Написав жития святых, сам в лике оных вписан быть удостоился в лето 1754, апреля 9 дня». И ниже — ломоносовские стихи в несколько тяжеловесно-возвышенном назидательном стиле, характерном для той эпохи, но, пожалуй, не утратившие своей жизненной актуальности и в наше время:

О вы! что Божество в пределах чтите тесных,
Подобие Его мня быть в частях телесных!
Вперите в мысль, чему святитель сей учил,
Что ныне вам гласит от лика горних сил:
На милость Вышняго, на истину склонитесь,
И матери своей вы Церкви примиритесь.

После митрополита Димитрия осталось богатейшее по тому времени (около 300 томов) собрание книг, перешедшее впоследствии в Московскую синодальную библиотеку.

Как заметил о замечательном ростовском владыке один из церковных наших писателей, в век наступивших тогда Петровских «реформ, иногда глубоко антинациональных и противоцерковных, этот великий человек показал, как можно быть просвещеннейшим и передовым деятелем, не изменяя прошлому своего народа и оставаясь безусловно верным православно русскому настроению» .

Димитрий Ростовский, святой, митрополит (12.1651-28.10.1709), Четъих-Миней - 12-томного свода житий святых, охватывающего весь годовой круг. Этому делу он посвятил более двадцати лет, начав его в колыбели русской святости - Киеве и продолжая до конца своих дней. Четьи-Минеи стали любимым чтением русского народа и только в XVIII в. выдержали десять изданий. Родился святой на Киевщине в семье казачьего сотника. Получив классическое образование, он в 1668 принял монашество и скоро прославился, проповедуя слово Божие в различных местах Украины, Литвы и Белоруссии. Затем настоятельствовал поочередно в нескольких монастырях, одновременно работая над Четьями-Минеями. В 1701 указом Петра I вызван в Москву для архиерейской хиротонии и назначен на Ростовскую кафедру. Там ему пришлось заботиться об устройстве церковного благочиния, воспитании юношества и врачевании старообрядческого раскола. Жизнь святителя была образцом поста, молитвы и милосердия. Административные заботы и монашеское делание удивительным образом сочетались с его напряженным литературным трудом. Свт. Димитрий оставил несколько томов своих сочинений: летопись библейской истории, сказание о чудесах Черниговской-Ильинской иконы Богоматери, каталог российских митрополитов, обличительные и поучительные наставления, пастырские послания, духовные песнопения, проповеди, дневниковые записи, пьесы, в которых поколения русских богословов и священнослужителей черпают духовные силы для творчества и молитвы. В 1752 было обретено нетленное тело свт. Димитрия (память обретения мощей 21 сентября/4 октября), а в 1757 великий составитель житий был причислен к лику святых.

Димитрий Ростовский, (до принятия монашества Даниил Савич Туптало; 1651-1709) – церковный писатель и проповедник. Родился под Киевом в семье казацкого сотника, в 1668 году принял монашество; в 1702 году Петр I назначил Д.Р. митрополитом в Ростов; здесь он основал первую в России духовную семинарию с преподаванием греческого и латинского языков. Главный труд Д.Р. – «Минеи-Четьи» (1689-1705) – жития святых, расположенные по дням их памяти. В основу этого многотомного сочинения положены «Четьи-Минеи» митрополита Макария с прибавлением материала из русских «Прологов», «Патериков», западных латинских и польских источников. Д.Р. написал также «Руно орошенное» (1680), «Розыск о раскольничьей брынской вере» (1709) – сочинение направленное против раскола, и ряд проповедей. Его нападки на невежество священников, корыстолюбие, «гордость» и «немилосердие» богатых вельмож, защита бедных носили абстрактно-отвлеченный характер. Витиеватый, риторический стиль проповедей Д.Р. стал классическим образцом церковного ораторского искусства. Д.Р. принадлежат также драматические произведения «Комедия на день Рождества Христова», «Комедия на Успение Богородицы» и др.

Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.2, М., 1964.

Димитрий Ростовский (в миру Даниил Саввич Туптало) (декабрь 1651, Макаров, Украина - 28.10(8.11).1709, Ростов) - церковный деятель, просветитель. Канонизирован в 1757 г. Философские представления Димитрия Ростовского могут быть поняты лишь как аспект его церковного и богословского мировоззрения, складывавшегося под влиянием двух основных факторов. Первым фактором была церковная и академическая богословская среда Украины, где будущий святитель воспитывался и прожил большую часть своей жизни до переезда в 1701 г. в Россию, где он избирался митрополитом Ростовским и Ярославским. Вторым фактором была его работа в 1685-1705 гг. над составлением Четьей-Миней - свода житий святых, чтимых православной церковью. В своих первых оценках философии Димитрий Ростовский определял ее как «внешнюю», «еллинскую» мудрость, высшие достижения которой - интуиции Платона и Аристотеля о Божестве. В иерархии форм разума философия, считал он, занимает промежуточное положен не между духовным разумом, источником которого является Святой Дух, и плотским разумом, который по природе присущ человеку. Дальнейшая эволюция представлений Д. Р. о философии прослеживается прежде всего в его Четьях-Минеях. Эта работа, а также груды ростовского периода (1702-1709) свидетельствовали о приверженности Димитрия Ростовского исихазму. В рамках этого движения философия, понимавшаяся не столько как форма познания, сколько как образ жизни, считалась необходимой составляющей религиозного опыта. В духе исихазма Д. Р. полагал, что мир проникнут божественными действиями, которые открываются человеку в красоте и гармонии природы. Природа, хотя и не божественна, но в силу своей сотворенности отражает божественный замысел о мире и человеке. В «Келейном летописце» Димитрий Ростовский подтверждал мысль Антония Великого о тварном мире как о книге, созданной Богом. Способность понимать эту книгу превращает человека из разумного животного в тварного сына Божия. Познание и освоение мира Димитрий Ростовский рассматривал как способ приблизиться к Богу. В работе «Внутренний человек» Димитрий Ростовский излагал понимание человека, соотносимое с исихастским положением о том, что с момента воплощения Бога его не следует искать вовне, г. к. он находится внутри нас. «Познавший истинно себя, познал Бога. И познавший Бога, познал себя», - писал Димитрий Ростовский. По его мнению, в реальной жизни взаимоотношения души и тела - «внутреннего» и «внешнего» человека - имеют характер антагонизма, поскольку по отношению к душе тело является подобием тюрьмы. Поэтому одной из жизненных целей, достойных христианина, является не просто преодоление зависимости «внутреннего» человека от «внешнего», но установление его господства над последним. Раскрывая соотношение веры и разума, Димитрий Ростовский опирается на исихастское понимание мира как училища, устроенного Богом, и одновременно на киево-могилянское богословие. По Димитрию Ростовскому, взаимная зависимость веры и разума наиболее полно обнаруживается в познании божественной мудрости. Выделяя в структуре разума разум духовный и разум плотский, Димитрий Ростовский полагал, что в указанном процессе преимущество остается за духовным разумом. Дар духовного разумения определяет и характер веры. В качестве признаков плотского разума Димитрий Ростовский называл невежество, синоним юродства и отсутствие навыков «умного делания» (духовного опыта, как его понимает исихазм). При видимой разнородности исходных принципов богословия Димитрий Ростовский, в котором апология разума и просвещения сочетается с безусловной приверженностью аскетизму и мистицизму, его концепция лишена эклектики. Близость к исихастскому мировоззрению позволила Димитрию Ростовскому интерпретировать разнообразные формы познания и деятельности как различные формы религиозного опыта. После смерти Димитрия Ростовского его труды приобрели общеправославное значение. Они не только укрепили позиции афоно-молдавского мистицизма в России, но и стали распространяться в Болгарии, Сербии, Румынии.

В. В. Аржанухин

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, 169-170.

Сочинения: Сочинения святителя Димитрия, митрополита Ростовского. Киев, i 895-] 905. Ч. 1-5; Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четий-Миней св. Димитрия Ростовского с дополнениями из Пролога. М., 1 902-1911. Т. 1-12.

Литература: Нечаев В. Св. Димитрий, митрополит Ростовский. М., 1849; Шпяпкин И. А. Св. Димитрий Ростовский и его время. Спб., 1891; Попов М. С. Святитель Димитрий Ростовский и его труды, 1709-1909. Спб., 1910; Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937; Вильнюс, 1991; Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии // Соч. М., 1989. С. 27.

Димитрий Ростовский (в миру Даниил Саввич Туптало), митрополит Ростовский и Ярославский (12.1651-28.10.1709), проповедник и писатель, православный святой.Родился в с. Макарово на р. Ловиче. Его отец Савва Григорьевич, казачий сотник, затем постригся в монахи, прожил 103 года. Мать - Марья Михайловна. Даниил в 1662 поступил в Киево-Могилянскую академию. 9 июля 1668 еще юношей принял монашеский постриг в Киевском Кирилловском монастыре под именем Димитрия и связал всю свою жизнь со служением Церкви. С 1675 по 1700 Димитрий был игуменом и проповедником в различных монастырях на Украине, в Вильне, в Минской губ. В февр. 1701 приехал в Москву и был назначен на Сибирскую митрополию в Тобольске. Но из-за болезни не смог выехать в Сибирь. Петр I, лично знавший Димитрия, заботясь о его здоровье, отменил указ. В 1702 Димитрий был назначен митрополитом Ростовским и Ярославским.

Большое значение в своей деятельности Димитрий Ростовский придавал просветительству. Многие современники отмечали его талант проповедника. Будучи митрополитом, открыл в Ростове общеобразовательную или, как он сам называл, «грамматическую» школу, в которой обучалось 200 чел. Сам святитель был очень образованным человеком, знал иностранные языки, имел большую библиотеку - 288 книг, из которых 173 - на латинском и греческом языках, 96 - на церковнославянском, 12 - на польском, 7 - многоязычные.

В 1684, находясь в Киево-Печерской лавре, Димитрий Ростовский принял на себя послушание - составление Четий Миней, т. е. сборника житий, расписанных по дням богослужений. Именно этот труд, которому Димитрий Ростовский отдал почти 20 лет жизни, и прославил его имя. При составлении Четий Миней Димитрий Ростовский использовал как русские, так и латинские, греческие, польские источники. Он не просто переписывал известные ему жития, но зачастую, на основе разнообразных вариантов, писал свой вариант. Поэтому многие жития, вошедшие в его Четии Минеи, могут считаться оригинальными. Первая часть Миней была издана в 1689. Затем уже после смерти святителя, в 1711-16, вышло 2-е издание Миней в 3 частях. Далее труд Димитрия Ростовского издавался еще несколько раз. Четии Минеи Димитрия Ростовского до сих пор остаются одним из самых читаемых отечественных агиографических сочинений.

Перу Димитрия Ростовского принадлежат много проповедей, драматические произведения, стихи. Особое место занимает противостароверское сочинение «Розыск о раскольничей брынской вере» (написан в 1709, издан полностью в 1745, отдельные главы издавались в 1714 и 1717). Этот трактат состоит из 3 частей, в которых автор стремится подробно и доходчиво объяснить происхождение раскола, а также резко выступает против сторонников старообрядчества.

В 1752 вскрытие его гробницы показало, что мощи святителя остались нетленными. В 1757 Димитрий Ростовский был канонизирован. Сейчас рака с мощами святителя хранится в Успенском соборе Ростовского Кремля. Дни памяти: 21 сент. (4 окт.) и 28 окт. (10 нояб.).

С. Перевезенцев

Дмитрий Ростовский (в миру Туптало Даниил Саввич) (дек. 1651-28.10.1709), святитель, митрополит Ростовский, духовный писатель, религиозный мыслитель, канонизирован в 1757. Родился в г. Макарове в Малороссии, в семье казака. Образование Дмитрий Ростовский получил в киевской братской школе, а в 1668, следуя своей наклонности к созерцательной, тихой жизни, принял монашество в Кирилловском монастыре; в 1669 его посвятили во иеродиаконы, а в 1675, вызванный в Чернигов, он был посвящен в иеромонаха и назначен проповедником при кафедральном Успенском соборе. Слава его, как проповедника, быстро распространилась, и его стали приглашать с этой целью мирские и духовные власти к себе. Т. о. он объездил всю Малороссию, Великороссию и познакомился с нравами и обычаями ее, побывал в Литве, познакомившись с польской жизнью, с римским католичеством. В борьбе между Москвою и Малороссиею Дмитрий Ростовский принял сторону первой, чем обратил на себя внимание духовной власти. В 1681 был игуменом Максановского монастыря, а через год переведен в том же сане в Батуринский монастырь, но в 1683 переселился в Киево-Печерскую лавру, привлекшую его своей прекрасной научной библиотекой, и начал с 1684 свой многолетний труд - составление Четьих-Миней. В 1692 работа его была прервана: его снова назначили в игумены Батуринского монастыря, позднее переводился в Глуховский, Кирилловский и наконец в сане архимандрита в Елецкий монастырь в Чернигове. В 1700 его, было, назначили митрополитом Тобольским, но Дмитрий Ростовский отказался, мотивируя это слабым здоровьем и желанием закончить свой труд, тогда он был назначен митрополитом Ростовским, и к его литературной деятельности присоединилась и административная, которую он исполнял с большой заботой и тактом. Главным его делом было радение о просвещении не только духовенства, но и детей их, с каковой целью заставлял посещать их духовные школы, привлекая всячески и прекрасной постановкой преподавания, и разумными, культурными способами просвещения, как напр., произнесение проповедей, речей, разыгрывание театральных пьес и диалогов. Из трудов митр. Дмитрия Ростовского замечательны, во-первых, Четьи-Минеи, над которыми он работал в 1685-1705, имея источники не только русские, но много латинских и греческих. Вторым капитальным трудом является «Летопись келейная», представляющая связное изложение событий библейской истории, с нравственно-поучительной целью. В бытность свою митрополитом в Ростове, Дмитрий Ростовский часто объезжал свою епархию и встречался здесь с раскольниками, которых он хотел обратить в Православную веру; с этой целью и написал третий большой труд: «Розыск о раскольнической брынской вере». Из др. трудов его: «Руно орошенное, или сказание о чудесах черниговской Ильинской иконы Богоматери»; «Рассуждение об образе Божии и подобии в человеце», «Диарии», т. е. дневные записки; «Каталог российских митрополитов»; «Краткий мартиролог, остановленный на одном сентябре»; краткие наставления, молитвы, послания пастырские, духовные песнопения, размышления о страданиях Христовых и т. п. Особенное значение имели еще проповеди Дмитрия Ростовского, в которых сквозит одна тема: «Любовь выше всего» и одно желание: сделать людей лучше, добрее. Особенно замечателен свт. Дмитрий как борец с расколом. Его «Розыск о раскольнической брынской вере», изданный впервые после его смерти в 1745, состоит из трех частей: в первой доказывается, что «вера раскольников не права», во второй, что «учение их душевредно» и в третьей - что «дела их не богоугодны». Вследствие такого деления становятся ясными: причины появления раскола, различные его разветвления, главные пункты учения, с разбором оснований последнего, а также нравственная и бытовая жизнь раскольников, а некоторые главы этого труда могли бы быть направлены собственно против сектантов мистического и рационалистического характера - против хлыстов и позднейших молокан, но никак не против раскольников-старообрядцев. Но митр. Дмитрий не ограничился в борьбе с раскольниками одним «Розыском», известны его проповеди по этому вопросу, т. к. он понимал значение слова Божия как орудия борьбы. Из этих проповедей известны: «Слово о вере и о четвероконечном кресте», «Слово на воздвижение честного и животворящего креста», «Слово к препростому народу»; все они отличаются простым удобопонятным для народа языком и направлены на расколоучителей, которые совращают своими учениями простодушный и доверчивый народ и хулят Церковь, ее таинства и обряды. Как современник Петра I, Дмитрий Ростовский был его истинным сподвижником и помощником, приняв также участие в его постановлениях об усах и бороде, написав с этой целью трактат под заглавием: «Рассуждение об образе Божии и подобии в человеце».

Свт. Дмитрий был человеком широко образованным. Его учение призывает к добродетели, прививая любовь к Богу и к ближнему, самоотречение, смирение, благодушие. Это - традиционное русское религиозное учение, которым жил русский народ. «Христианский человек, - учит свт. Дмитрий, - должен по силе своей заботиться, чтобы с Божьей помощью день ото дня и час от часа приходить к совершенству в добрых делах» (Поучение в четверг 20-й недели по Святом Духе). Совершенство достигается, гл. обр., любовью. Через эту добродетель мы можем соединиться с Богом. «Как же? А вот как: любить нужно то, что Бог любит, и никогда не любить того, чего Бог не любит; делать то, что Богу угодно, и старательно избегать того, что не угодно Богу» (Поучение в 6-ю неделю по Пасхе).

Свт. Дмитрий допускает разные ступени добродетельного совершенства. В зависимости от побудительных причин он различает добродетель заинтересованную, рабскую и сыновнюю. «Работающий Богу ради царствия небесного состоит как бы в чине наемника, работает как бы за плату, чтобы в награду получить царство небесное; работающий Богу из страха мучений - состоит в чине раба, который творит доброе, страшась, что будет наказан; работающий Богу ради самой любви Божией - состоит в чине сына, который ни воздаяния не ищет, ни мук не боится, ибо совершенная любовь изгоняет страх вон, любит же Отца ради самой любви к Отцу и ни в чем не преступает Его воли». «Та есть истинная от всего сердца любовь, которая любит кого-либо не для себя, то есть не для своей какой-либо выгоды или прибыли, но ради самой любви; ради любимого она “не ищет своих си” (1 Кор. 13, 5). Иногда любят кого-либо потому только, что получают от него благодеяния, и если бы не получали, то и не любили бы. Иногда кто-либо делает вид, что любит господина своего и исполняет волю его, но сие только потому, что боится, чтобы тот, рассердившись, не наказал его чем-либо. Истинная же любовь ни “своих си не идет”, и не боится ничего: она одно только то имеет, что любит любимого» (Поучение в неделю 15-ю по Святом Духе). Свт. Дмитрий, однако, не отвергает любви, любящей Бога за ожидаемое воздаяние вечных благ, но не может признать ее совершенной. Итак, не всякая любовь совершенна и существуют разные ступени совершенства, но каждый может и должен стремиться к совершенству.

Призывая к служению апостолов, Христос в лице их призвал весь мир. Христианская жизнь не есть преимущество избранных или монахов: «Каждый человек христианский, рожденный водою и духом, должен быть духовным», даже мирянин, живущий в мире (Поучение на день св. Архистратига Михаила).

«Что есть совершенство?» Свт. Дмитрий никогда не занимался этим вопросом с научной или философской точки зрения, но, перечитывая его поучения и «Летопись» находим некоторые ответы на этот вопрос в связи с толкованием текстов из Книги Бытия. «Что есть совершенство? Совершенство есть то, о чем нельзя сказать, что ему недостает чего-либо. Не может дом быть назван совершенным, если в нем недостает покрова или если в нем будет недостроено что-либо иное… Не может человек назваться совершенным, если ему недостает руки или ноги, или какого-либо иного члена тела». Так точно и в жизни духовной, говорит он в «Руне орошенном»: тот, кто следует лишь одному завету Божьему и пренебрегает другими, - не совершенен. Заветы Божьи, как струны лиры: если в лире одна струна не хорошо настроена, мелодия не гармонична. Так и заветы Господни: если один не исполнен, все другие пропадают даром.

Совершенство - не во внешних проявлениях набожности или самобичевания, но в истинной любви к Богу и к ближнему. Праведные праотцы Авраам, Исаак и Иаков «так угодили Богу, что сделались даже друзьями Ему, безгрешному»… хотя «ни девства своего они не соблюдали, ни мир не отвергли, ни мук за Христа не терпели», у них «не было иного закона, кроме естественного: «Якоже хощете, да творят вам человецы, и вы творите им такожде» (Лк. 6, 31), иначе: что неприятно тебе, не делай другим». Праведные праотцы угодили Богу тем, «что при своей вере в Бога, какую имели, они не соделали, ни сказали, ни помыслили неправды».

В своем Слове на день памяти св. прав. Симеона Богоприимца свт. Дмитрий говорит, что «Симеон был праведен и благочестив».

Итак, «недостаточно праведнику быть только праведником, но подобает ему иметь и благочестие, ибо правда проявляется в отношении к ближним, а благочестие обнаруживается в отношении к Богу. Правда повелевает никого не обижать, благочестие же поучает усердно работать для Бога. Однако и то и другое столь же потребно человеку, как два глаза, две руки, две ноги или для птицы два крыла». В др. месте святитель учит, что одно лишь соблюдение всех заповедей недостаточно и что к этому надо прибавить «сохранение евангельских велений и советов». Приводя слова невесты из «Песни Песней»: «Вся плоды новые до ветхих соблюдох тих» (7, 13), свт. Дмитрий добавляет, что «ветхие и новые плоды мы можем понимать и так еще: ветхие плоды суть те добрые дела, которые повелены нам законом Божьим и которые мы всячески должны исполнять; новые же плоды суть те добрые дела, которые мы совершаем по нашему произволению сверх того, что повелено, как напр.: закон повелевает не желать никакой вещи своего ближнего, не отнимать и не похищать, а истинный христианин не жалеет для ближнего и своего собственного, проявляет щедрость и все дает; закон повелевает вести чистую жизнь, а истинный христианин не позволит даже и мысли нечистой быть в своем уме».

Это последнее рассуждение может быть неправильно растолковано, что якобы свт. Дмитрий лишь не советует согрешать помыслом. Но это не верно. В одном из поучений (4-я неделя по Святом Духе) он ясно объясняет: «Будут изгнаны из Царства Небесного те, кто… при телесной своей чистоте не приобрели чистоты душевной, - за то, что хотя тело и соблюли чистым, но душу свою осквернили грязными помыслами, в которых они с охотою услаждались и которых они не считали даже за грех», а затем добавляет, что «бес входит в душу того, кто осквернил ее нечистыми помыслами». Поскольку Христос отдал всего Себя за нас и щедро искупил наши грехи, мы, в свою очередь, тоже должны не только исполнять Его заповеди, но делать и более того. Это необходимо для каждого стремящегося к совершенству. Ведь одно соблюдение заповедей не есть совершенство, достойное похвалы от Бога, но только рабский долг, как говорит Христос: «Егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, “яко раби непотребни есмы, яко еже должни бехом сотворити сотворихом” (Лк. 12, 10). Такие свободны от долга, но не славны заслугами: они избежали мук, но не получили венцов» (Поучение в четверг по 20-й неделе).

Свт. Дмитрий рассматривает христианское совершенство с разных сторон. Оно всегда представляется ему в соблюдении добродетелей и творении добрых дел.

Если Божественное совершенство является примером и причиной для совершенства человеческого, то можно сказать, что это последнее и есть подобие Божие. Имея в виду староверов, святитель настаивает, говоря, что образ и подобие Божие существуют не в теле, но в душе. Душа, будучи единой, обладает тройным свойством, по образу Святой Троицы - Божественного Естества в Трех Лицах: память - Бог Отец; разум - Бог Сын; проявление воли - Бог Дух Святой. Свт. Дмитрий различает подобие и образ. Первое заключается в подражании Божественному совершенству, подобие «крепостию, благостию, незлобием и т. п.» «Подобие Божие в ней (душе) созиждается в Крещении». Образ же Божий «есть и в душе неверного человека, но подобие имеется только в добродетельном христианине. И когда христианин совершает смертный грех, он лишается только подобия Божия, а не образа…» («Летопись»). Святитель особенно настаивает на подражании Богу в делах милосердия, любви и сострадания. Это подобие имеет степени, как и само совершенство человеческое. Итак, благочестивый мирянин «подобен» Богу, инок «богоугодный» «нарицается преподобный» (Поучение на память свт. Гурия, архиепископа Казанского), а Матерь Божия из всех людей Преподобнейшая.

В своей «Летописи», говоря о Лии и Рахили, двух женах Иакова, святитель Дмитрий рассуждает об уставе «трудолюбивого жития» и об «уставе умного зрения или богомыслия». Святитель Дмитрий очень ясен в своих рассуждениях. «Трудолюбивого жития устав заключается в том, чтобы трудиться ради ближних, промышлять о потребном для нищих и убогих в их скудости, от пота лица своего питать алчущих, одевать нагих, упокоевать странников, посещать узников и больных, погребать мертвых и делать все прочие дела милосердия, а также ради Бога носить усердно и труды налагаемого послушания. Умного же зрения или богомыслия устав заключается в том, чтобы от всякой молвы, от всех житейских попечений удалиться и прилепиться единому Богу, работать Ему в духе, углубляя в Него весь свой ум и все свои помышления.

«Для того, кто ищет спасения, оба сии устава столь же благопотребны, как каждому человеку необходимы два глаза и две руки. Можно и одним оком видеть, но двумя глазами лучше все видится; можно и одной рукой, если нет другой, делать что-либо, однако двумя руками лучше все делается. Подобным образом нужно разуметь и относительно обоих уставов, о которых идет речь, то есть о трудолюбивом и о богомысленном умозрении. Может, конечно, кто-либо искать спасения, положив в основу и один какой-либо устав, но лучше держаться обоих». Для свт. Дмитрия жизнь трудолюбивая не подчинена жизни созерцательной, но одна дополняет другую, как один глаз дополняет др.

Если сопоставить жизнь трудолюбивую и жизнь созерцательную, оценив каждую по ее заслугам, вторая окажется предпочтительней первой. Иаков любил Рахиль больше Лии. Свт. Дмитрий объясняет это, пользуясь классическим примером, взятым из Евангелия о Марфе и Марии («Летопись»). «Марфа трудится, а Мария, сидя у ног Иисусовых, внемлет Его словесам. Та соблюдала устав деяния, а эта (Мария) осуществляла устав умного созерцания; та была трудолюбива, а сия богомысленна. Поэтому той Господь сказал: “Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе” (Лк. 10, 41), а сию похвалил, говоря: “Мария же благую часть избра, яже не отнимется от нея”. Не уничижил и не отринул Господь и Марфы; не были для Него труды ее неприятными, так как она трудилась не ради кого-либо другого, но ради Него, чтобы угостить своего Господа знатною трапезою; однако Он Марию возвеличил более, нежели Марфу. Почему? Потому что Мария, отвергнув всякое попечение о внешнем, весь ум свой углубила в Бога, слушая словеса Божии; Марфа же, пренебрегши словом Божиим, служила одним только своим трудом. Посему и обличена была она Господом в излишнем попечении о житейском, ибо излишним является, хотя и в добром деле, тот труд, ради которого оставляется слово Божие, молитва и богомышление». Рассматриваемая отдельно, жизнь созерцательная превосходит жизнь трудолюбивую. Тем не менее, совершенный образ жизни - это тот, который соединяет в себе обе, иначе выражаясь: «единое добродетельное житие».

Каковы добродетели, которые святитель старается привить людям прежде всего и которые, по его мнению, являются наилучшим украшением души человека, ищущего своего спасения? Это - искренность и слияние слова с делом. Он строго порицает неискренность и притворство. Во имя своей любви к чистосердечию он часто в своих проповедях призывает ко вниманию во время молитвы и церковных богослужений. «Молитва без внимания есть как бы кадильница без огня и фимиама, светильник без елея, тело без души… Тот, кто желает, чтобы его молитва была угодна Богу, тот прежде всего должен сам в себе поучиться, как начать моление. Сирах советует: “Прежде молитвы уготови себе” (Сирах. 18, 23). Уготовать же себя значит прежде всего отложить всякие житейские попечения и отсечь все суетные помышления, а затем весь ум свой обратить к Богу, вперить в Него, предстать перед Ним со страхом благоговейно и честно, как тот, кто стоит перед земным царем… Ибо какая польза в той молитве, которая творится без внимания и разумения? В устах молитва, а в уме небогоугодные помышления; язык молится, а сердце прогневляет Того, к Кому молится» («Летопись»).

Свт. Дмитрий особенно настаивает на почитании и внимании к Таинству Евхаристии. Это почитание и поклонение обосновано на непоколебимой вере в присутствие и участие Духа Святого. Святитель требует от нас внешнего проявления этой веры нашим поведением, поучая нас держать себя, как если бы воочию мы предстояли перед Небесным Царем.

Хотя святитель призывает нас к соблюдению всех добродетелей, он при всяком удобном случае напоминает о тех, которые можно назвать «добродетелями Агнца», а именно: незлобие, смирение и терпение. Они характерны для русского благочестия. Их ошибочно называют «пассивными добродетелями», не отдавая себе отчета в том, сколько требуют они внутренней работы над собой.

Трудно человеку принимать с кротостью оскорбления, переносить терпеливо обиды, клевету и унижения. «Поистине горька эта чаша терпения, зато целебна… Чаша бедствий и скорбей, которую Божьим попущением наполняют нам недруги наши и велят ее пить - горька; но если мы ее выпьем ради любви к Богу, терпеливо и любя врагов наших, то она превратится для нас в вечную сладость и принесет душам нашим вечное здравие» (Поучение 2-е в неделю 19-ю). Мы можем победить врагов наших незлобием и терпением уже потому, что незлобие торжествует над злобой, а гл. обр. потому, что Бог помогает смиренному и кроткому. Кроткий человек - это агнец из видения ап. Иоанна (Апок. 5, 1-10): «Это агнец, обладающий силой льва».

Свт. Дмитрий ставил во главу жизни совершенной соблюдение добродетелей, самоотречение и смирение. В этом он только следовал таким великим учителям Церкви, как Василий Великий, Иоанн Златоуст, Федор Студит и святые, жизнь которых он сам описывал.

Отношение свт. Дмитрия к Страстям Христовым имело особенный характер. Страсти не были для него, среди всего прочего, предметом обычного поклонения. Вся его духовная жизнь протекала, росла и укреплялась под сенью Креста. Он говорил, что надо избегать грехов, ибо они возобновляют страдания Христа, пригвождая Его заново ко кресту, но что необходимо осуществлять добродетели, пример которых дает нам распятый Христос. Свт. Дмитрий любил, особенно по пятницам, размышлять о страданиях и смерти Спасителя. И, если случалось что-либо в пятницу, он рассматривал случившееся в соотношении со Страстями. Так записал он в своем дневнике 29 марта 1689: «Марта 29 дня, в святой и великий пяток спасительных Страстей, мать моя Мария Михайловна преставилась в девятом часу дня, в тот самый час, когда Спаситель наш, на кресте страждущий, за спасение наше, дух Свой Богу Отцу “в руце” предал… А и то за добрый знак спасения ее полагаю, что в тот же день и час, когда Христос разбойнику во время вольной Своей смерти рай отверз, тогда же и ее душе разлучиться от тела повелел» Также и в проповедях, произносимых по пятницам, святитель всегда говорил о Кресте. Как мы уже знаем из его жития, любил он лежать крестообразно простертым на земле в течение трех часов, вспоминая часы, проведенные Спасителем на кресте.

В своем первом сочинении «Руно орошенное» он рассказывает, как Богородица, стоя у креста, приняла ап. Иоанна как сына, и добавляет, что лишь тот достоин назваться сыном Божьей Матери, кто чист, кто Христов ученик и кто сам стоит у Креста. Что значит стоять у Креста, спрашивает он, и отвечает, что это значит всегда иметь перед духовными очами образ распятого Господа, сораспинаться Ему состраданием и «повседневным умерщвлением греховных страстей своих». «Всякий христианский благочестивый человек, - говорит он в своей прекрасной проповеди о женах мироносицах, - есть церковь Христа Бога нашего. В этой церкви есть и Крест. Им является всегдашнее памятование о страданиях Христовых».

Свои размышления о Страстях Христовых святитель начинает или с Гефсимании, или с Тайной Вечери, следуя повсюду за Господом и призывая верных следовать этому примеру. Он дает образ Христа - странника. изгнанного людьми. Кто не будет растроган, глядя на несчастного странника, возвращающегося в свой дом? Он был нашим Гостем. Сперва мы дали Ему приют в хлеву, потом прогнали Его в Египет к язычникам. У нас Ему негде было преклонить голову. К своим пришел, а те Его не приняли… Святитель не ограничивается только историческим описанием Страстей; он говорит образами и символами. Он приводит почти те же примеры, что и св. Бернард и св. Бонавентура. Христос представлен как духовный виноград и древо жизни. Своим Страданием Христос ранит сердце человека, как стрелой любви.

В слове на день памяти св. Дмитрия Солунского святитель сравнивает Христа с луком, посылающим стрелы, ранящие сердца людей. «…Три духовные стрелы, производящие три язвы в сердцах наших, и каждая из них действует в нас особой силой». Во-первых, мученичеством, как поступали апостолы и мученики. Во-вторых, добровольным умерщвлением плоти, как это делают оставляющие мирскую жизнь для покаяния и смирения плоти перед духом. В-третьих, запечатлением в сердце ран Христовых. Последний способ и есть причина двух первых.

«Носить язвы Господа Иисуса в сердце значит иметь сердце, уязвленное любовию к Господу, уязвленному за нас гвоздьми и копием на кресте». Святитель вспоминает невесту из Песни Песней, сидящую в саду по яблоней и говорящую: «Уязвлена есмь любовию аз». И святитель вопрошает, почему она так говорит, и добавляет: «Разве божественная любовь имеет свой некий лук и свои стрелы, коими стреляет и уязвляет сердце невесты своей?» На этот вопрос святитель отвечает словами св. Григория Нисского: Бог уязвляет сердца людей Сыном Своим Единородным, как стрелою, и эта же стрела язвит и самого Стрельца.

Святитель приводит эти слова, сравнивая распятого на кресте Христа с тетивой, натянутой на луке, язвящего сердца людей стрелами Своей крови. «Смотрю опять на град Иерусалим и вижу… Христа, Спасителя нашего, исходящего из Иерусалима в поле Голгофское, несущего, как бы лук, крест на раменах Своих и кровавые капли на теле Своем, как бы стрелы в колчане, коими хочет устрелить и уязвить многих… По малом времени показался крест на Голгофе, а на нем составы Господа нашего Иисуса Христа, жилы и вся плоть, напряженная, как тетива на луке. Лук этот Бога Отца; Он его напряг, Он отдал вместо нас Сына Своего на смерть крестную. Потом пришел воин с копием и ударил им в ребра Христовы. Это раскрылся колчан стрельный. И “абие изыде кровь и вода” - это стрелы посыпались из колчана, ибо столько пролилось капель дражайшей крови Христовой и пречистой воды из ребер Его, коими Он устреляет, пронзает и уязвляет сердца человеческие…»

И наконец, святитель видит Христа, распятого на кресте и как бы поющего последний свой гимн. «Христос, распростертый на кресте, как струна на арфе, о сколь приятное издает сладкопение! Вот Он молится за убивающих Его: “Отче, отпусти им, не ведят бо что творят!”, вот разбойника спасенным делает: “Аминь, глаголю тебе, днесь будеши со мною в раи”; вот Матерь Свою Иоанну поручает и к Богу Отцу вопиет… Но уже конец игранию, когда обрываются струны, когда разлучается душа с телом» (Слово на Страсти Господа нашего Иисуса Христа).

Святитель Дмитрий благоговеет перед Страстями Господними. Святитель указывал на раны Господа, как на источник размышления для благочестивой души и как на широкое поле духовных поучений для проповедников. Святитель называет их «гроздья таинственной лозы». «Поучимся, - говорит он, - у пяти ран Господних любить праведных и миловать грешных. Станем на праведный путь и оставим пути злые… Наконец у раны сердца поучимся любить не только друзей, но и врагов… Но не оставим и прочих всех, хотя и меньших, гроздей той лозы, не пренебрежем и всеми прочими ранами, бывшими на теле Господнем, ибо все они имеют силу избавить и спасти нас от грехов наших» (Поучение 2-е в неделю 13-ю).

В своем сочинении «Поклонение Господу нашему Иисусу Христу» святитель вновь говорит о пяти ранах. В Поучении в неделю Фомину он говорит, «чтобы мы вместе со святым Фомою осязали язвы Его…», «однако же мы должны их осязать иным способом. Он осязал их вещественно, мы же должны осязать их не вещественно, но духовно… внедривши ум в язвы Христовы». «О премилостивые и прещедрые руки Господа нашего Иисуса Христа! - восклицает святитель. - О пресладкие язвы ручные! Поклоняемся вам благодарственным поклонением, облобызаем вас сердечными устами и простираем к вам руки наши, дабы ущедрили нас». От ран на руках святитель переходит к ранам на ногах. «Господь наш претерпел ногами Своими… чтобы искупить преступление Адама… Не мы ли виновны в уязвлении ног Христовых? Не мы ли, ходящие всегда путем беззакония и неправды, спешащие на зло, как на пир, путей же Господний не знающие и пренебрегающие ими... О пречистые ноги Господни! Поклоняемся вам, лобызаем вас и ваши язвы гвоздиные, лобызаем же сердцем и устами, благодаря сие вольное за нас страдание».

В «Плаче на погребение Христово» святитель дает объяснение тому, что Господь позволил людям ранить Свое сердце. «Сильно разжено было сердце Христово, разжено же любовию, безмерно горящей к человеку, а чтобы прохладиться немного от того жара, изволил принять внутрь сердца Своего холодное железо… ребра открыл, как дверь, сердце же, прияв рану, стало как открытое оконце… Вот открыта уже эта дверь: всякий желающий пусть войдет в нее и “пажить обрящет”… Пронзены ребра острым, железным, долгим копием, которое, пройдя своею длиною внутренности, достигло самого сердца, - ранило сердце, которое было источником и началом всей любви, ранило сердце, которое “возлюби Своя сущие в мире до конца возлюби я”; ранило сердце сердобольное, милосердное, сострадательное к бедствующим, мир ранил сердце Христово за то, что Христос всем сердцем возлюбил мир. Теперь мы знаем, как Христос возлюбил неблагодарный мир».

Как нам видно из этих писаний, свт. Дмитрий рассматривал сердце не только как орган тела, человеческое сердце, пронзенное копьем, но как источник источающий любовь, которою Христос возлюбил нас. Верные им призываются, не удовлетворяясь одним лишь размышлением над внешним, телесным страданием Спасителя, поклоняться скрытой муке Его сердца.

Сердце Христово - источник богатств неизреченных. На кресте же Христос «создает из ребра Своего возлюбленную невесту, нам же любезную матерь, церковь Свою святую… Господь наш источил из ребер Своих два источника: крови и воды; вода для омовения нашего, а кровь для исцеления нашего».

Слова эти указывают, какое заключение выводит святитель и как применяет в жизни поклонение Страстям. Страсти Христовы для него не простой исторический случай, имевший место много веков тому назад, но событие, возобновляющееся непрестанно в поступках грешников. Согрешающий распинает Христа заново. Мы распинаем Его нашими злыми нечистыми и беззаконными действиями. Мы поклоняемся пречистому лику, но попираем ногами Его драгоценную кровь, отчего жертва Его становится бесплодной. Поклоняемся Христу и в то же время ударяем Его, когда вводим в гнев ближнего. Молимся Христу и в тоже время плюем на Него, если осуждаем или оскорбляем ближнего. Согрешающий участвует в темном деле врагов Христа. Если какой-либо человек действительно серьезно задумается над страданиями Спасителя, он никогда больше не согрешит. «Когда случится с нами какая-либо греховная борьба, мы тотчас обратим наши телесные очи к иконе распятия Христова, а умные - к Самому Христу, сидящему на небесах… и скажем так: вот Господь наш за этот грех, за это беззаконие, за эту дерзость был пригвожден ко кресту; как же я дерзну совершить это злое дело и вторично распять Сына Божия?.. Кроме того, если будет приближаться к нам грехопадение, то, возведши поскорее ум наш ко кресту и посмотрев на Его простертые язвенные руки, простертые как бы уже над нами, подумаем: зачем Господь наш простер руки? А для того простер, чтобы меня спасти от потопления греховного. Вот Он говорит таинственным воззванием к сердцу: «…Разве ты не видишь язв Моих, которые Я, будучи Богом, выстрадал за тебя? Неужели ты хочешь и еще уязвлять Меня?» (Поучение в неделю Фомину).

Для свт. Дмитрия страдания Христовы суть средство против греха и в то же время способ для спасения. Размышляя о Страстях Господних, грешник слышит голос своей совести, тайно говорящий ему: «Если Господь твой умер за тебя, почему ты живешь в грехе? Почему не умертвишь своих греховных вожделений?» А другой, взирая на распятого Иисуса, помыслит: «Ради меня Господь мой уязвлен, окровавлен, чтобы оживить, очистить меня уязвленного грехами…» И голос совести скажет ему: «Если ради тебя подъял на Себя все сие Господь твой, то почему же ты лежишь в лености и нерадении, как мертвый, недейственный и спящий во гробе?» Наконец, «когда кто-либо из истинных богословов взирает на Господа своего, распятого на кресте, не помыслит ли о любви Его, столь великой, что, любя нас, Он положил за нас Свою душу». Подобное размышление поддержит его во время гонений и озлобления. «Не скажет ли он в себе: если Господь столь возлюбил меня грешного, недостойного и непотребного, что положил за меня Свою душу, не должен ли и я претерпеть сие малое ради любви Его?» Т. о. «богомысленное созерцание» обращает грешника, дает ревность нерадивому, а ревностному - великодушие.

Свт. Дмитрий ясно утверждает, что, как и вся жизнь Христа, Его страдания служат нам примером. Мы, Его дети, ученики и рабы должны поступать, как поступал наш Отец, наш Учитель и Господь. «Восприяв страдание, Он оставил нам образ, чтобы следовать по стопам Его». Наш крест это - «случающиеся с нами по попущению Божию скорби, беды, печали, болезни и всякие другие страдания, коими Господь наш искушает нас, как злато в горниле… Все это наши кресты, и когда человек ради любви Божией терпеливо несет их, то он приобщается к страданию Господню» (Поучение 2-е на Воздвижение Креста).

Святитель особо настаивает на благодарении. И в сей жизни и в будущей мы вечно должны благодарить Спасителя за его страдания. «Каждый из нас должен воздавать такое благодарение пострадавшему Господу, как если бы Он страдал за него одного. Я, грешный Дмитрий, говорю: благодарю Тебя, Спасителю мой, свете мой, животе и воскресение мое, за то, что Ты возлюбил меня и предал Себя за меня. Ты, Петр, Иаков, или Иоанн, также говоришь: благодарю Тебя, Владыко мой, за то, что Ты возлюбил меня и предал Себя за меня». Благодарность это - постоянное воспоминание о страданиях Господа. Воспоминание и любовь, но любовь искренняя. Это - главное и порой единственное, чего требует от нас Господь, «Что же Он за это (за Свою любовь к нам) требует от нас? Он требует от нас одной только любви, говоря: Я возлюбил тебя, возлюби ты Меня. Я за тебя был избит, оплеван, по ланите ударен, ты же только возлюби Меня за это. Я за тебя был увенчан тернием, бит тростию по главе и осужден на смерть, ты же за это возлюби Меня. Я за тебя был на кресте пригвожден, пронзен копьем, ты же за это возлюби Меня. За пролитие крови Моей за тебя Я от тебя не требую ничего, кроме твоего любящего сердца. Сын Мой, дай Мне сердце твое, возлюби Меня сердцем твоим» (Поучение 1-е в неделю 13-ю).

Все эти выдержки ясно показывают, насколько мягко и красноречиво призывал святитель мирян к поклонению Страстям Господним. Для него самого в этом был корень жизни духовной и, как истинный пастырь, он умел делать подходящие выводы, приспособляемые к жизни, поучая свою паству. Кроме, быть может, св. Тихона Задонского, трудно найти другого автора духовных писаний, который бы столь часто и так живо говорил о Страданиях Христа.

В своих оценках философии Дмитрий Ростовский определял ее как «внешнюю», «еллинскую» мудрость, высшие достижения которой - интуиции Платона и Аристотеля о Божестве. В иерархии форм разума философия, считал он, занимает промежуточное положение между духовным разумом, источником которого является Святой Дух, и плотским разумом, который по природе присущ человеку. Дальнейшая эволюция представлений Дмитрия Ростовского о философии прослеживается прежде всего в его Четьях-Минеях. Эта работа, а также труды ростовского периода (1702-09) свидетельствовали о приверженности Дмитрия Ростовского исихазму. В рамках этого движения философия, понимавшаяся не столько как форма познания, сколько как образ жизни, считалась необходимой составляющей религиозного опыта. В духе исихазма Дмитрий Ростовский полагал, что мир проникнут божественными действиями, которые открываются человеку в красоте и гармонии природы. Природа, хотя и не божественна, но в силу своей сотворенности отражает божественный замысел о мире и человеке. В «Келейном летописце» Дмитрий Ростовский подтверждал мысль Антония Великого о тварном мире как о книге, созданной Богом. Способность понимать эту книгу превращает человека из разумного животного в тварного сына Божия. Познание и освоение мира Дмитрий Ростовский рассматривал как способ приблизиться к Богу. В работе «Внутренний человек» Дмитрий Ростовский излагал понимание человека, соотносимое с исихастским положением о том, что с момента воплощения Бога его не следует искать вовне, т. к. он находится внутри нас. «Познавший истинно себя, познал Бога. И познавший Бога, познал себя», - писал Дмитрий Ростовский. По его мнению, в реальной жизни взаимоотношения души и тела - «внутреннего» и «внешнего» человека - имеют характер антагонизма, поскольку по отношению к душе тело является подобием тюрьмы. Поэтому одной из жизненных целей, достойных христианина, является не просто преодоление зависимости «внутреннего» человека от «внешнего», но установление его господства над последним. Раскрывая соотношение веры и разума, Дмитрий Ростовский опирается на исихастское понимание мира как училища, устроенного Богом, и одновременно на киево-могилянское богословие. По Дмитрию Ростовскому, взаимная зависимость веры и разума наиболее полно обнаруживается в познании божественной мудрости. Выделяя в структуре разума разум духовный и разум плотский, Дмитрий Ростовский полагал, что в указанном процессе преимущество остается за духовным разумом. Дар духовного разумения определяет и характер веры. В качестве признаков плотского разума Дмитрий Ростовский называл невежество, синоним юродства и отсутствие навыков «умного делания» (духовного опыта, как его понимает исихазм). При видимой разнородности исходных принципов богословия Дмитрия Ростовского, в котором апология разума и просвещения сочетается с безусловной приверженностью аскетизму и мистицизму, его концепция лишена эклектики. Близость к исихастскому мировоззрению позволила Дмитрию Ростовскому интерпретировать разнообразные формы познания и деятельности как различные формы религиозного опыта. После смерти Дмитрия Ростовского его труды приобрели общеправославное значение.

Резанов В.И., Драма українська, в. 4-5, Киев, 1927-1928.

ДИМИТРИЙ Ростовский (Даниил Саввич Туптало)(11(21) декабря 1651, Макарово близ Киева — 28 октября(8 ноября) 1709, Ростов) — митрополит Ростовский(1702 — 1709), религиозный подвижник, видный писатель и проповедник. Святой.

Из украинских казаков. Учился в Киево-Могилянском Коллегиуме, лучшей православной духовной школе того времени. Входил в круг просвещенных церковных интеллектуалов Украины. В 1668 принял монашество, предавался молитве и аскетическим упражнениям. Проповедовал в Литве(Вильно и Луцке) и Чернигове. Как ревнитель православия полемизировал с католиками и униатами. Был настоятелем в монастырях Украины. Распоряжением Петра I в 1701 был назначен митрополитом Сибири, но по слабости здоровья переназначен Ростовским митрополитом.

С марта 1702 в Ростове. В 1706 служил и проповедовал в Москве. Неутомимый труженик, проницательный и милосердный духовный пастырь, красноречивый проповедник(«учитель златословесный»), строгий аскет, эрудит и почитатель культуры. В Ростове развернул широкую и разнообразную деятельность. Выступал с проповедями. Обнаружив невежество ростовского духовенства, обращался к нему с посланиями и поучениями. 1 сентября 1702 открыл в Ростове первую в тогдашней Великоруссии(и вторую после черниговской) духовную школу для детей из духовенства и других сословий, став ее руководителем. Школа готовила кандидатов в священники. Учение было бесплатным. Рассчитанный на три года курс обучения включал русский, греческий и латинский языки, риторику, церковное чтение и пение. Устав школы напоминал практику Киево-Могилянского Коллегиума и образцовых иезуитских школ. В преподавании применялись приемы игры и состязательности. Бытовая атмосфера школы была почти семейной, митрополит Димитрий отечески заботился об учениках, которых насчитывалось до 200 человек. В 1706 школа была закрыта распоряжением Московского Монастырского приказа за отсутствием средств.

С целью церковного просвещения открыл в Ростове две книжных мастерских(скриптория) с высокохудожественным исполнением рукописей. Собрал библиотеку по церковной истории и о расколе.

Живая, беззаветная вера митрополита Димитрия богата яркими, патетическими выражениями. Он всего себя посвящает церковному служению(«Должен есмь не себе угождати, ибо и Христос не себе угоди»). Строго соблюдая обет монашеской бедности, он все свои доходы раздавал бедным или употреблял на церковные нужды. Устраивал обеды для сирот и бедняков. Пребывал в постоянном посте, в первую и четвертую недели Великого поста только по четвергам принимал немного пищи, а в остальные дни питался молитвой. По смирению своему не восставал даже на кровососущих комаров. В аскетическом рвении однажды, 18 ноября 1708, встав ночью, пешком прошел за сутки от Ростова до Ярославля, здесь отслужил обедню, проповедовал, — и опять же пешком вернулся в Ростов. Устраивал также диспуты о вере с местными старообрядцами.

В молодые годы Димитрий был предан почитанию Богоматери. Ей посвящен его первый писательский труд« Руно орошенное»(1675−77). 20 лет(1684−1705) он посвятил колоссальному труду: составлению жизнеописаний всех святых, чтившихся в православии, Четьих-Миней(с раположением материала в соответствии с праздничными днями святых). Это сочинение оказало огромное влияние на православное общество, став излюбленным чтением русских благочестивых людей XVIII—XIX вв. При составлении житий митрополит Димитрий обобщил западные, а также греческие и московские источники. Жития — энергично и ярко изложенные описания духовного подвига, источником которого является вера. Димитрий начал составлять Всемирный летописец(краткое изложение библейской и всемирной истории), оставшийся незаконченным. Написал также« Розыск о раскольнической брынской вере» — полемическое сочинение против старообрядцев.

В проповедях наставительствовал мирянам и духовенству, спорил с католиками и старообрядцами, отстаивал тайну исповеди, обличал человеческие слабости Петра I и хвалил его заботы о просвещении. Блеск латинской риторики сочетается в его проповедях со стремлением к простоте, ради того, чтобы быть понятым духовно непросвещенной паствой. Митрополит Димитрий также автор богословских трактатов, псалмов и духовных песнопений, драматических сочинений. В своем богословском учении — наследник православной традиции. Совершенная жизнь, по Димитрию, предполагает сочетание созерцательности с трудолюбием.

Особенно акцентировано в богословии Димитрия почитание Страстей Христовых. Он сравнивает Христа, распростертого на кресте, с тетивой, натянутой на луке, язвящего сердца человеческие стрелами своей крови из ран, и со струной на арфе, приятное издающего сладкопение. Благоговея перед пятью ранами Иисуса, Димитрий особенно выделяет рану в сердце и почитает пронзенное копьем сердце Иисуса: «Сильно разжено было сердце Христово, разжено же любовию, безмерно горящей к человеку…» Долг людей — вечно благодарить Иисуса за Его принятое ради них страдание: «Носить язвы Господа Иисуса в сердце значит иметь сердце, уязвленное любовию к Господу, уязвленному за нас гвоздьми и копием на кресте». На молитве Димитрий часто по три часа лежал крестообразно простертым перед распятием, в воспоминание о трех часах, проведенных на голгофском кресте Спасителем.

С католиками Димитрий совпадал в почитании непорочности зачатия Богоматери(это представление было широко распространено в кругу киевских православных эрудитов) и во взгляде на время совершения евхаристии.

Человеколюбие и яркая образность характерны для драм митрополита Димитрия, написанных им для школьного театра ростовского училища. Разные исследователи определяют их число от 5 до 15. До нас дошли тексты двух из них — «Успенской» и «Рождественской». Оба сюжета связаны с религиозными праздниками — Успения Богородицы и Рождества Христова. Разговаривая со зрителем языком библейских и аллегорических образов, митрополит Димитрий поднимал самые важные вопросы бытия — жизни и смерти, добра и зла, веры и неверия, судьбы человеческой.

В «Успенской драме» митрополит Димитрий разрабатывал мотив заступничества Богородицы перед Богом за грешний род человеческий. Он хотел внушить зрителям чувства скорби и утешения одновременно. Одно из действий пьесы построено как суд над грешным человеком, которого спасает Богородица. Природа человека двойственна, считал Димитрий. С одной стороны, он несовершенен, погряз во грехах, но он же — вершина творения Бога. Димитрий соотносил судьбу человека с высокими небесными и дьявольскими силами, ведущими борьбу за его душу.

Центральным персонажем« Рождественской драмы» или« Комедии на Рождество Христово», стала Натура людская. Ее Димитрий помещает на троне, во главе мира, в окружении Омывной надежды, Золотого века, Покоя, Любви, Кротости, Незлобия, Радости и Фортуны. Однако идиллия тут же разрушалась выражением скорби о непостоянстве радости, а затем и развернувшимся действием. Аллегорические фигуры, контрастные к первым, вступали с ними в противоборство: Ненависть смеялась над Любовью, Ярость пронзала стрелой Кротость, Зависть крюком останавливала колесо Фортуны и т. д. Расстроенная зрелищем всеобщей вражды, Натура Людская слагала с себя венец и с горечью призывала Смерть. Смерть появлялась радостная, властная, уверенная в своем могуществе, собиралась сесть на престол, оставленный Натурой Людской, но не останавливала Жизнь. Аллегорическая часть сюжета прерывалась, и следовали евангельские эпизоды. Сцена с пастухами изобиловала бытовыми реалиями, житейскими подробностями. Ей были противопоставлены сцены у Ирода, где он был представлен на высоте своего могущества, как олицетворение суетности мирской славы. Кульминацией пьесы был« Плач Рахили» об убиенных младенцах. После повествования о нестерпимых муках Ирода в аду Димитрий возвращался к аллегорическому обрамлению. Жизнь изгоняла Смерть и окончательно водворяла на престол Натуру Людскую. Митрополит Димитрий искусно соединил две линии своего повествования — библейскую(«Историческую») и аллегорическую.

Драмы митрополита Димитрия впоследствии были частью репертуара театра Федора Волкова и в Ярослвле, и в Петербурге. В наши дни« Рождественская драма» удостоилась высокой оценки театроведов, по ней был поставлен спектакль« Ростовское действо» на сцене Московского камерного музыкального театра.

Перед смертью митрополит Димитрий слушал певчих, исполнявших сочиненные им канты, молитвы Иисусу, потом рассказывал любимому ученику о своей жизни, а напоследок поклонился ему и поблагодарил за помощь. Умер он в ту же ночь во время молитвы, стоя на коленях. По его завещанию, в гроб вместо подушки положили черновики его сочинений.

Мощи митрополита Димитрия были открыты в 1752 в храме Св. Анны Спасо-Яковлевского монастыря. В 1757 причислен к лику святых. Надпись на его раку написана М. В. Ломоносовым.

С именем Димитрия Ростовского связано происхождение названия города Ростов-на-Дону. Когда в XVIII веке для обороны от внешних врагов в нижнем течении Дона ставились крепости, одна из них была названа именем ростовского митрополита. Постепенно« Крепость Димитрия Ростовского» превратилась в «Ростов».

С вятитель Димитрий, в миру Даниил, родился в декабре 1651 года, в местечке Макарове , находящемся в сорока верстах от города Киева. Отец его, Савва Григорьевич Туптало, из простых казаков дослужился до звания сотника и остаток дней своих посвятил на служение Церкви, приняв на себя обязанности ктитора Кирилловской обители . И он и супруга его Мария Михайловна были благочестивые люди и проводили добрую христианскую жизнь. Но отец был постоянно отвлекаем от дома военными занятиями, и отрок воспитывался преимущественно под руководством матери. С нежной любовью и похвалой отозвался о ней сам святитель по поводу ее кончины: “В самый великий пяток спасительные страсти, мать моя преставилась в девятом часе дня, точно в тот час, когда Спаситель наш на кресте страждущий за спасение наше, дух Свой Богу Отцу в руки предал. Имела лет от рождения своего более семидесяти… да помянет ю Господь во царствии Своем небесном! Скончалась с хорошим расположением, памяти и речью. О, дабы и мене таковой блаженной кончины Господь удостоил ее молитвами! И подлинно, христианская была ее кончина: ибо со всеми обрядами христианскими и с обыкновенными таинствами, бесстрашна, не постыдная, мирная. Еще же да сподобит ю Господь доброго ответа на страшном Своем суде, яко же и не сомневаюсь о Божием милосердии, и о ее спасении, ведая постоянную добродетельную и набожную ее жизнь. А и то за добрый знак ее спасения имею, что того же дни и того же часа, когда Христос Господь разбойнику, во время вольные страсти, рай отверзл, тогда и ее душе от тела разлучиться повелел” . Под влиянием такой добродетельной матери отрок Даниил возрастал в страхе Божием и благочестии, восходя от силы в силу и укрепляясь в добродетелях.

Начальное образование Даниил получил дома. Родители обучили его читать, и когда исполнилось Даниилу 11 лет от роду, отправили его в Киевское Братское училище . Благодаря отличным способностям и пламенному усердию в занятиях, Даниил скоро стал преуспевать в науках и превзошел всех своих сверстников. В классах риторики он обратил на себя особенное внимание искусством стихотворства и витийства. Под руководством знаменитого проповедника и полемического богослова Галятовского Даниил в совершенстве изучил те приемы и обороты речи, которые невольно поражали потом слушателей его поучений, и приобрел ту энергию и непобедимую силу убеждения, которые проявились впоследствии в борьбе с раскольниками. Но, успевая в науках, Даниил в то же время отличался и замечательным благонравием и рано обнаружил склонность к жизни созерцательной и подвижнической. Он не принимал никакого участия в детских играх и избегал всяких утех и увеселений. Свободное от школьных занятий время он проводил в чтении Священного Писания, творений и житий святых мужей и в молитве. С особенным рвением посещал он храм Божий, где благоговейно возносил свои усердные молитвы Господу. Чем чаще и прилежнее читал он Божественное Писание и жития святых отцов, тем более усиливалось в его душе желание подражать святым угодникам.

Пятнадцати лет от роду Даниил должен был оставить училище. В то бедственное для Киева время город этот непрестанно переходил то под польскую, то под русскую державу. Это отзывалось и на состоянии училища, которое в 1665 г., когда Киевом овладели поляки, потерпело совершенное разрушение и долгое время оставалось в запустении. Поэтому Даниил не мог окончить курса и должен был прекратить свои научные занятия, пробыв в школе всего три года.

С отроческих лет питая склонность к жизни иноческой, Даниил, вскоре по выходе из училища, оставил мир этот со всеми его благами. Испросив благословение своих родителей, он, на восемнадцатом году своей жизни, поселился в Кирилловском монастыре. Игумен монастыря Мелетий Дзик давно уже знал Даниила, так как раньше был ректором Киевского училища. 9 июля 1668 года он совершил пострижение Даниила в иночество и нарек его Димитрием. Новопостриженный инок всецело поручил себя воле и Промыслу Божьему. Строго и неуклонно стал он соблюдать все монастырские правила и ревностно в смирении и послушании проходил иноческие подвиги. Всеми силами старался подражать в добродетелях преподобным Антонию и Феодосию и прочим печорским подвижникам. Отнюдь не заботился он о приобретении имений и богатства, но всей душой стремился лишь угодить Богу, верно и нелицемерно служить Ему Одному и через то стяжать себе богатство нетленное.

Не прошло и года после пострижения Димитрия, как, по просьбе настоятеля, он был посвящен в сан иеродиакона. Это посвящение совершено было в день Благовещения Пресвятой Богородицы в 1669 году, нареченным на Киевскую митрополию, Иосифом Тукальским , жившим тогда в городе Каневе. В сане иеродиакона Димитрий оставался в Кирилловской обители довольно долгое время. Во всем повиновался он настоятелю, смиренно и усердно служил братии, беспрекословно исполнял всякое послушание, в церковь приходил первым и уходил из нее последним; в храме стоял со страхом, благоговейно внимая словам Священного Писания; в келии он часто молился, писал и сочинял, что ему поручал игумен, и усердно продолжал свои научные занятия.

Так подвизался Димитрий до 1675 года. В это время в Густынском монастыре находился Черниговский архиепископ Лазарь Баранович . Здесь ему был представлен святой Димитрий для посвящения в иеромонаха, которое и было совершено 23 мая в день Сошествия Святого Духа. Святому Димитрию в это время было только 24 года, но он уже был искусен в деле проповедования слова Божия. Познакомившись с ним поближе и узнав его высокие духовные качества, архиепископ пригласил святого Димитрия быть проповедником при Черниговской соборной церкви. Более двух лет святой Димитрий проповедовал в соборной и других церквях Черниговской епархии. Поучая народ закону Христову, он приносил большую духовную пользу всем своим слушателям и доставлял им великое наслаждение: живая и увлекательная речь его была растворена солью премудрости, так что все стремились его слушать.

Слава о святом Димитрии, как великом проповеднике, быстро разнеслась по Малороссии и Литве, и обитель за обителью стали приглашать его к себе, чтобы воспользоваться его красноречивым назиданием. Ближайшим поводом к таковым приглашениям послужило следующее событие. В июне 1677 года, движимый благочестивым усердием, Димитрий отправился из Чернигова в Новодворский монастырь для поклонения чудотворной иконе Пресвятой Богородицы, писанной святым Петром, митрополитом Московским, и должен был остаться в Литве. В то время, когда прибыл святой Димитрий, в монастыре готовились к торжественному перенесению этой иконы из старой церкви в новую. Для этого прибыли Белорусский епископ Феодосий и настоятель Виленского Свято-Духова монастыря Климент. По окончании праздника Климент взял с собой Димитрия в свой монастырь. Более двух месяцев Димитрий пробыл в Вильно и произнес здесь две проповеди. Вскоре, однако, по просьбе епископа Феодосия святой Димитрий отправился в Слуцк и, поселившись в Братском Преображенском монастыре , четырнадцать месяцев неустанно трудился в проповедовании слова Божьего. Димитрия сильно полюбил и благодетельствовал ему ктитор монастыря Иоанн Скочкевич, на средства которого и был построен Преображенский монастырь. Святой Димитрий также глубоко уважал и любил своего благодетеля, прожил в Слуцке до самой его кончины и почтил его память, сказав на погребение его проповедь.

Между тем святого Димитрия неоднократно уже приглашали возвратиться в Малороссию. Его призывали и гетман Самойлович и прежний его настоятель Мелетий, управлявший теперь Киевским Михайловским монастырем. В феврале 1679 года святой Димитрий прибыл в Батурин и был принят гетманом весьма ласково и милостиво. Поселившись в Николаевском Крупицком монастыре , находящемся недалеко от Батурина, Димитрий продолжал ревностно подвизаться в посте, молитве, непрестанном чтении душеполезных книг; с особенным же усердием проповедовал он слово Божие. Слава о его добродетельном житии распространилась по всем обителям. Многие из них приглашали святого Димитрия к себе для управления. Так братия Кирилловского монастыря обратились к нему с убедительной просьбой принять над ними начальствование. Но святой Димитрий, вероятно, по смирению своему, а также удерживаемый и гетманом, отклонил эту просьбу и отправил в Кириллов монастырь благодарственное письмо. Вскоре после этого, в 1681 г., скончался игумен Максаковского Преображенского монастыря . Братия обратились также к святому Димитрию, прося его быть у них игуменом. По своему уединенному местоположению Максаковская обитель как нельзя более соответствовала строгой иноческой жизни Димитрия. Поэтому, с согласия гетмана, он принял предложения максаковских иноков и отправился с гетманским письмом в Чернигов к архиепископу Лазарю Барановичу за указом.

Архиепископ принял Димитрия весьма милостиво. Как бы провидя будущее, Лазарь, как только распечатал гетманское письмо, сказал Димитрию: “Не читая письма, говорю: да благословит вас Господь Бог не только игуменством, но по имени Димитрия желаю вам митры: Димитрий да получит митру”.

В тот же день, после посвящения в игумена , Лазарь так приветствовал Димитрия: “Сегодня память пророка Моисея Боговидца; этого дня сподобил вас Господь Бог игуменства в монастыре, где храм Преображения Господня, яко Моисея на Фаворе. И иже сказа пути своя Моисеоей, да скажет и вам на этом Фаворе пути Своя к вечному Фавору”.

“Эти слова, – свидетельствует сам святой Димитрий, – я грешный принял за хорошее предзнаменование и пророчество и заметил для себя. Дай Боже, чтобы пророчество его архипасторства сбылось”.

Прощаясь на другой день с Димитрием, Лазарь подарил ему хороший посох.

“И так хорошо отпустил меня, – говорит святой Димитрий, – как отец родного сына. Подай ему, Господи, вся благая по сердцу его”.

Вступив в управление обителью, святой Димитрий нисколько не изменил прежней своей строгоиноческой жизни. Подвизаясь по-прежнему в бдениях, молитве и добрых делах, он всем подавал пример христианского смирения. Всегда помня слова Господа: “а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою ” (Мф. 20:26), он так жил сам, так жить учил и других, служа для всех образцом веры и благочестия. Несомненно, что такие игумены – слава и украшение для управляемых ими обителей. Вот почему святой Димитрий ни в одной обители долго не оставался, и был, как увидим, перемещаем из одного монастыря в другой.

Недолго максаковские иноки навидались словом и святою жизнью Димитрия. 1 марта 1682 года он был назначен игуменом в Николаевский Батуринский монастырь. Но от этого монастыря сам он вскоре отказался. Он жаждал тихого и безмолвного жития, чтобы беспрепятственно предаться богомыслию, молитве и другим богоугодным занятиям. Поэтому на другой же год своего игуменства в Батурине, вдень своего ангела, 26 октября 1683 года, он сложил с себя управление обителью, оставшись в ней простым иноком. Вскоре, однако, Промыслом Божиим святой Димитрий призван был к великому делу составления Миней-Четьих, которыми он принес величайшую пользу всему народу русскому.

В 1684 году архимандритом Киево-Печерской лавры был назначен Варлаам Ясинский. От своих предшественников – Петра Могилы и Иннокентия Гизеля он вместе со званием архимандрита наследовал мысль о великом труде составления житий святых. Этот труд был тем более необходим, что вследствие татарских набегов, литовских и польских разорений, Церковь лишилась многих драгоценных духовных книг и жизнеописаний святых. Отыскивая человека, способного для этого важного и великого труда, Варлаам остановил свое внимание на святом Димитрии, который уже прославился своею ревностью к душеспасительным трудам. Выбор его был одобрен единодушным согласием прочих отцов и братии лавры. Тогда Варлаам обратился к Димитрию с просьбой переселиться в Киевскую лавру и принять на себя труд исправления и составления житий святых.

Устрашенный тяжестью возлагаемого на него труда, смиренный подвижник старался отклонить его от себя. Но, страшась греха непослушания и хорошо сознавая сам нужды Церкви, он предпочел покориться настоятельным требованиям Варлаама. Возлагая надежду на помощь Божию и на молитвы Пречистой Богоматери и всех святых, Димитрий в июне 1684 года приступил к новому своему подвигу и с великим тщанием начал проходить возложенное на него послушание. Душа его, наполненная образами святых, жизнеописанием которых он занимался, сподоблялась духовных видений во сне, которые укрепляли его на пути к высшему совершенству духовному и ободряли его в великих трудах.

“Августа десятого 1685 г., – повествует сам святой Димитрий, – в понедельник, услышал я благовест к заутрене, но, по обыкновенной своей лености, разоспавшись, не поспел к началу и проспал даже до чтения Псалтири. В это время видел следующее видение: казалось, будто поручена была мне в смотрение некоторая пещера, в которой почивали святые мощи. Осматривая со свечой гробы святых, увидел там же, якобы почивающую, святую великомученицу Варвару. Приступив к ее гробу, узрел ее лежащую боком, и гроб ее являющий некоторую гнилость. Желая оную очистить, вынул мощи ее из раки, и положил на другом месте. Очистив раку, приступил к мощам ее, и взял оные руками для вложения в раку; но вдруг узрел в живых Варвару святую.

– Святая дева Варварa, благодетельнице моя! Умоли Бога о грехах моих, – воскликнул я.

Святая ответствовала, будто бы имея сомнение некоторое:

– Не ведаю, умолю ли, ибо молишься по-римски.

Думаю, что это мне сказано для того, что я весьма ленив к молитве, и уподоблялся в этом случае римлянам, у которых весьма краткое молитвословие, так как у меня краткая и редкая молитва. Слова эти услышав от святой, начал я тужить, и акибы отчаяваться. Но святая, спустя мало времени, воззрела на меня с веселым и осклабленным лицом, и изрекла: “не бойся”, – и иные некоторые утешительные произнесла слова, которыхя и не вспомню. Потом, вложив в раку, я облобызал ее руки и ноги; казалось, тело живое и весьма белое, – но рака убогая и обветшалая. Сожалея о том, что нечистыми и скверными руками и устами дерзаю касаться святых мощей, и что не вижу хорошей раки, размышлял, как бы украсить этот гроб, и начал искать новой и богатейшей раки, в которую бы переложить святые мощи: но в то самое мгновение проснулся. Жалея о пробуждении моем, почувствовало сердце мое радость”.

Заключая этот рассказ, святой Димитрий смиренно замечает: “Бог ведает, что этот сон знаменует, и каково оного событие воспоследует! О, когда бы молитвами святой Варвары, покровительницы моей , дал мне Бог исправление злого и окаянного жития моего!”

Другое сновидение, случившееся через три или четыре месяца после первого, было следующее: “В 1685 г. в Филиппов пост, – пишет святой Димитрий, – в одну ночь окончив письмом страдания святого мученика Ореста, которого память 10 ноября почитается, за час или меньше до заутрени, лег отдохнуть не раздеваясь, и в сонном видении узрел святого мученика Ореста, лицом веселым ко мне вещающего этими словами:

– Я больше претерпел за Христа мук, нежели ты написал.

Это изрек, открыл мне перси свои и показал в левом боку великую рану, сквозь во внутренность проходящую, сказав:

– Это мне железом прожжено.

Потом, открыв правую по локоть руку, показал рану на самом против локтя месте, и сказал:

– Это мне перерезано.

При этом видны были перерезанные жилы. Также и левую руку открывши, на таком же месте такую же указал рану, сказал:

– И то мне перерезано.

Потом, наклонясь, открыл ногу и показал на сгибе колена рану, также и другую ногу до колена открывши, такую же рану на том же месте показал и сказал:

– А это мне косою рассечено.

И став прямо, взирая мне в лицо, промолвил:

– Видишь ли? Больше я за Христа претерпел, нежели ты написал.

Я, против этого ничего не смея сказать, молчал и мыслил в себе: кто этот есть Орест, не из числа ли пяточисленных (13 декабря)? На эту мою мысль святой мученик ответствовал:

– Не тот я Орест, иже от пяточисленных, но тот, его же ты ныне житие писал.

Видел я другого некоего важного человека, за ним стоявшего, и казался мне также некий мученик был, но тот ничего не сказал. В то самое время учиненный к заутрени благовест пробудил меня, и я жалел, что это весьма приятное видение скоро окончилось.

– А что это видение, – прибавляет святой Димитрий, записав его спустя более трех лет , – я недостойный и грешный истинно видел, как написал, а не иначе, это под клятвою моею священническою исповедую: ибо все оное как тогда совершенно памятовал, так и теперь помню”.

Прошло с лишком два года с того времени, как святой Димитрий сложил с себя игуменство и в уединенной келии совершал свой великий труд. Случилось ему быть вместе с архимандритом Варлаамом в Батурине. С радостью встретили его гетман и новый митрополит Гедеон и стали убеждать снова принять на себя управление Николаевскою обителью. Долго Димитрий отказывался от этого, но, наконец, должен был уступить усердным просьбам и 9 февраля 1686 года переселился в Батурин. Но, оставив Киевскую лавру, святой Димитрий не оставил своего дела. С тем же усердием, как и в лавре, он продолжал составлять жития святых, и здесь окончил первую четверть Миней-Четьих, заключающую в себе три месяца – сентябрь, октябрь и ноябрь.

Труд свой Святой Димитрий представил архимандриту Варлааму. Прочитав и рассмотрев рукопись вместе с соборными старцами и другими благоразумными мужами, Варлаам решил приступить к печатанию житий святых. Святой Димитрий прибыл из Батурина в лавру, и под его личным наблюдением в 1689 г. была напечатана первая книга Миней-Четьих.

Вскоре после этого святому Димитрию представился случай быть в Москве. Князь Голицын отправил в Москву гетмана Мазепу с донесением об окончании похода в Крым . Вместе с гетманом были отправлены для объяснения с патриархом по некоторым церковным вопросам святой Димитрий и Иннокентий, игумен Кириллова монастыря. Это было 21 июля 1689 г. По прибытии в Москву они были представлены царю Иоанну Алексеевичу и царевне Софии. В тот же день святой Димитрий представлялся патриарху Иоакиму . Спустя месяц после своего приезда, святой Димитрий вместе с гетманом были в Троице-Сергиевой лавре. Здесь тогда жил царь Петр Алексеевич, скрывавшийся от покушений царевны Софии. Он милостиво принял Димитрия. В лавре же Димитрий имел случай видеть патриарха. “Мы посещали его часто, – говорит сам святой, – он благословил мне, грешному, продолжать писанием жития святых и дал на благословение мне образ Пресвятой Богородицы в окладе”.

Возвратившись в свой монастырь, святой Димитрий с большой ревностью стал трудиться над составлением житий святых. Чтобы удобнее заниматься своим богоугодным делом, он оставил свои настоятельские покои и устроил себе в уединенном месте близ церкви святого Николая Крупицкого особенную келию, которую в своих записках называет “скитом”.

В то время, как святой Димитрий трудился над второй книгой Миней-Четьих, новый московский патриарх Адриан прислал ему похвальную грамоту. Грамоту эту привез Варлаам, возведенный и посвященный в Москве (31 августа 1690 г.) в сан митрополита Киевского.

“Сам Бог, – писал патриарх, – воздаст ти, брате, всяцем благословением благостынным, написуя тя в книге живота вечного, за твои богоугодные труды в писании, исправлении же и типом издании книги душеполезные житий святых на три месяца первые, септемврий, октоврий и ноемврий: Той же и впредь да благословит, укрепит и поспешит потруждатися тебе даже на всецелый год и прочие таковыя же житий святых книги исправили совершенно и типом изобразити”.

Вместе с тем патриарх просил и нового митрополита и будущего архимандрита лавры о содействии во всем святому Димитрию, “искусному, благоразумному и благоусердному делателю”.

Ободренный вниманием патриарха, святой Димитрий с чувством смиренной благодарности так отвечал Московскому иерарху: “Да похвален и прославлен будет Бог во святых и от святых славимый, яко даровал есть ныне Церкви Своей святой таковаго пастыря добра и искусна, ваше архипасторство, иже в начале своего пастырства, первее всех печешися и промышляеши о умножении Божия и святых Его славы, желающи житиям оным в мир типом изданным быти, на пользу всему христианскому православному российскому роду. Слава сия всем преподобным есть. Ныне уже и аз недостойный усерднее, Господу поспешествующему, на предлежащая простою бренную и грешную мою руку, имый святительство ваше в том деле пособствующее ми, укрепляющее же и наставляющее благословение, еже по премногу возбуждает мя, да сон лености оттряс, повелеваемое ми творю тщательно. Аще и не искусен есмь, не имый толике ведения и возможности, дабы все добре привести к совершенству зачатое дело: обаче, о укрепляющем мя Иисусе наложенный святого послушания ярем носили должен есмь, скудоумия моего недостаточное исполняющу Тому, от Егоже исполнения мы все прияхом, и еще приемлем, – точию да и впредь пособствует ми со благословением Богоприятная Архипасторства вашего молитва, на нюже зело надеюся”.

Теперь святой Димитрий решился посвятить себя исключительно Четьим-Минеям. “Февраля 14-го (1692 г.), – повествует он сам, – в первую неделю поста, перед обедней, оставил я и сдал игуменство мое в Батуринском монастыре для спокойнейшего моего пребывания и писания житий святых”. Живя в уединенной своей келии, он составил вторую книгу, заключающую в себе следующие три месяца – декабрь, январь и февраль, и 9 мая 1693 года сам привез ее в Киево-Печерскую типографию.

Но как ни стремился трудолюбивый инок к тихой и уединенной жизни, люди, ценившие его высокие душевные качества, не давали ему покоя. Так, пока святой Димитрий наблюдал за печатанием своего труда, новый архиепископ Черниговский, святой Феодосии Углицкий , убедил его принять на себя управление Петропавловской обителью, в 27 верстах от города Глухова . Во время пребывания его в этом монастыре, в январе 1695 г., окончено было печатание второй четверти Четьих-Миней. И за эту книгу патриарх Адриан удостоил Димитрия таких же похвал, как и за первую, прислав ему другую одобрительную грамоту. Это побудило Димитрия усердно продолжать свой труд, и он начал готовить третью книгу, заключающую в себе месяцы – март, апрель и май.

В начале 1697 года святой Димитрий был назначен настоятелем Киевского Кириллова монастыря, а через пять месяцев после этого, 20 июня, его посвятили в архимандрита Черниговского Елецкого Успенского монастыря . Так исполнилось, наконец, благожелание Лазаря Барановичи: Димитрий получил митру. Но, возведенный в сан архимандрита, святой Димитрий, памятуя слова Писания: “кому дано много, много и потребуется” (Лк 12:48), предался своим трудам и подвигам еще с большим рвением и усердием. Не оставляя занятий житиями святых, он не забывал и монастырского благоустроения и всюду помогал советом и рассуждением, словом и делом.

Прошло еще два года, и святой Димитрий был переведен в Спасский Новгород-Северский монастырь . Это был последний монастырь, которым он управлял. Здесь он окончил третью четверть Миней-Четьих, которая и была напечатана в январе 1700 года. После этого архимандрит лавры Иоасаф Кроковский, с братиею в знак особенного уважения к составителю житий святых, прислал ему в дар икону Пресвятой Богородицы, пожалованную царем Алексеем Михайловичем Киевскому митрополиту Петру Могиле, во время венчания своего на царство.

В том же 1700 году император Петр Великий в заботах об отдаленных областях своих обширных владений поручил Киевскому митрополиту Варлааму “поискать из архимандритов или игуменов, или других иноков, доброго и ученого и благонепорочного жития, которому бы в Тобольске быть митрополитом, и мог бы Божией милостью проповедовать в Китае и в Сибири, в слепоте идолослужения и других невежествах закоснелых человек приводит в познание и служение и поклонение истинного Живаго Бога”. Варлааму никто в этом отношении не был столько известен, как архимандрит Новгород-Северский, – и святой Димитрий в начале 1701 года был вызван в Москву. Здесь он сказал императору приветственную речь, в которой изобразил достоинство царя земного, представляющего на земле образ Христа – Царя Небесного. Вскоре – 23 марта – святой Димитрий был рукоположен в митрополита Сибирского и Тобольского. Высокой честью украсили смиренного Димитрия, но она была ему не по сердцу. Сибирь страна суровая и холодная, а здоровье святого Димитрия было слабое, расстроенное непрестанными занятиями. Сибирь страна далекая, а у святого Димитрия было близкое сердцу занятие, которое начал он в Киеве и мог продолжать только там, или близ тех мест, где сосредоточивалось тогда просвещение, а не в глухой и далекой Сибири. Все это так беспокоило его, что он слег в постель. Сам государь посетил больного и, узнав причину его болезни, успокоил его и дозволил остаться на время в Москве, в ожидании ближайшей епархии. Вакансия на такую епархию вскоре открылась: скончался Ростовский митрополит Иоасаф, и святой Димитрий 4 января 1702 года был назначен его преемником.

В Ростов святой Димитрий прибыл 1 марта, во вторую неделю Великого поста. Вступив в город, он прежде всего посетил Спасо-Яковлевскую обитель. Войдя в собор Зачатия Божией Матери, где почивают мощи святителя Иакова Ростовского, новый архипастырь совершил обычное моление и в то же самое время, узнав по особенному откровению свыше, что в Ростове суждено ему окончить свою многотрудную и многополезную жизнь, назначил для себя могилу в правом углу собора и сказал окружающим: “Се покой мой: здесь вселюся во век века” . Совершив после этого в Успенском кафедральном соборе Божественную литургию, святитель произнес новой своей пастве красноречивое и трогательное слово, где изложил взаимные обязанности пастыря и паствы.

“Да не смущается, – говорил святитель, – сердце ваше о моем к вам пришествии: дверьми бо внидох, а не прелазяй инуде; не исках, но поискав есмь, и не ведах вас, ниже вы мене ведаете, судьбы же Господни бездна многа; тыя мя послаша к вам, аз же приидох, не да послужите ми, но да послужу вам, по словеси Господню: хотяй быти в вас первый, да будет всем слуга”.

Вступив в управление Ростовскою митрополией, святитель Димитрий нашел в ней великие нестроения. С ревностью Илии он предался неусыпным заботам о благоустроении церковном и спасении душ человеческих. Как истинный пастырь, следуя словам Евангелия: “Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли отца вашего Небесного ” (Мф 5:16), святитель сам во всем являлся образцом благочестия. В то же время он старался искоренять в людях всякого звания злые нравы, зависть, неправду и другие пороки. Особенно огорчало святителя духовенство своим невежеством и пренебрежением к проповедованию Слова Божьего.

“Оле окаянному времени нашему, – говорил святой Димитрий в одном из своих поучений, – яко отнюдь пренебреженно то сеяние, – весьма оставися Слово Божие и не вем, кого первее окаевати требе, сеятелей или землю, иереев ли или сердца человеческие, или обое то купно? Вкупе непотребни быша, несть творящий благостыню, несть до единого. Сеятель не сеет, а земля не приемлет; иереи небрегут, а людие заблуждают; иереи не учат, а людие невежествуют; иереи Слова Божия не проповедуют, а людие не слушают, ниже слушати хотят”.

У многих из духовных лиц святитель не находил и доброго нравственного воспитания. Напротив, с горестью приходилось ему замечать, что отцы семейств были не внимательны к исполнению главных христианских обязанностей своими домашними.

“А еже удивительнее, – продолжает святой Димитрий, – яко иерсйстии жены и дети мнози никогда же причащаются, еже уведахом отсюду: иерейстии сыны приходят ставитися на места отцев своих, которых егда спрашиваем, давно ли причащалися, многие поистине сказуют, яко не помнят когда причащалися. О, окаяннии иереи, нерадящии о своем доме! Како могут радети о святой Церкви, домашних своих ко святому причащению не приводящии? Како могут приводити прихожан не пекущийся о спасении душ, иже в дому?”

Священники плохо знали свои обязанности. Встречались между ними такие, которые на пирах с обличением и укором рассказывали грехи своих духовных детей, открытые на исповеди. Другие ленились ходить к больным для исповеди и приобщения Святых Таин, особенно же к бедным.

Еще более святитель исполнился благочестивой ревностью, еще сильнее стал он скорбеть, когда узнал, что некоторые священники, забыв страх Божий, не воздают должного почитания Пречистым и Животворящим Таинам Христовым. В одном из своих посланий святитель повествует о таком событии.

– Случилось нам в январе 1702 г. ехать в город Ярославль. На пути вошел я в одну сельскую церковь. Совершив обычное моление, я хотел воздать достойную честь и поклонение Пречистым Христовым Тайнам и спросил тамошнего священника:

– Где Животворящие Христовы Тайны?

Священник, как будто не понимая моих слов, стоял в недоумении и молчал. Тогда я снова спросил его:

– Где Тело Христово?

Священник не понял и этого вопроса. Один же из опытных иереев, меня сопровождавший, спросил его:

– Где запас?

Тогда священник вынул из-за угла “сосуд зело гнусный” и показал хранимую в нем с таким небрежением великую святыню, на которую и ангелы взирают со страхом.

“И возболезновах о том сердцем по-премногу, – говорит святитель, – ово яко в таковом непочитании хранится тело Христово, ово же яко ни нарицания честного, Пречистым Тайнам подобающаго, ведят. Удивися о этом небо, и земли ужаснитеся концы!”

Святитель стал заботиться о немедленном искоренении таких вопиющих недостатков. Желая, чтобы иереи оставили свое нерадение и проходили бы со всяким тщанием и страхом Божием свое служение, святой Димитрий написал два окружных послания для пастырей. Эти послания во многих списках были разосланы священникам с тем, чтобы они списывали для себя, чаще прочитывали их и согласно с ними исправляли свои обязанности.

В первом послании святитель отечески увещевал пастырей оставить свое злонравие, запрещал им рассказывать о согрешениях своих духовных чад и тщеславиться своим званием и положением духовного отца. Именем Господа он умолял их не презирать нищих и убогих, но одинаково и непрестанно заботиться о душах всех пасомых.

Во втором послании святой Димитрий своей архипастырской властью повелевал, чтобы священники, под страхом грозного суда Божия, не только сами воздавали должное поклонение Святым и Животворящим Тайнам, но и других тому поучали; увещевал хранить Их в подобающих святыне местах и сосудах и не называть их “запасом”, убеждал иереев достойно приготовляться к своему священному служению и умолял, чтобы они как можно чаще поучали народ и сами тщательно исполняли свои обязанности.

Стремясь совершенно искоренить недостатки в среде духовенства, святой Димитрий сознавал, что наиболее действительным средством для этого служит доброе учение и воспитание. Поэтому он открыл при своем архиерейском доме училище . Собрав в этом училище более двухсот человек, детей священнослужительских, он разделил их на три класса и для каждого класса поставил отдельного учителя. Училище было предметом особенного попечения святителя. Он часто посещал классы, сам выслушивал учеников и испытывал их познания. В случае отсутствия учителя он сам принимал на себя его должность. В свободное от обычных своих занятий время святитель собирал способных учеников и толковал им некоторые книги из Ветхого Завета; в летнее время, проживая в архиерейском селе Демьянах, он объяснял ученикам Новый Завет. Не меньше заботился святитель и о нравственном воспитании учеников. В воскресные и праздничные дни они должны были приходить в соборную церковь к всенощному бдению и литургии. По окончании первой кафизмы, во время чтения какого-либо слова или жития, ученики должны были подходить к святителю под благословение, давая таким образом знать о своем присутствии. Архипастырь повелевал ученикам строго соблюдать не только Четыредесятницу, но и другие посты; сам исповедывал их и приобщал Святых Таин. Кончившим учение святитель давал места при церквах, смотря по достоинству. Дьячков и пономарей, для внушения им уважения к своей должности, посвящал в стихарь, чего прежде в Ростове не было.

Как, однако, ни был обременен святитель многочисленными заботами и делами, он и в новом своем служении не оставлял своего труда над житиями святых. Прошло почти три года, как прибыл святой Димитрий в Ростов, и в летопись ростовских архиереев, находящуюся при соборе Ростовском, внесена была следующая запись об окончании этого великого труда святителем Димитрием: “В лето от воплощения Бога Слова 1705-е, месяца февруариа, в 9-й день, на память святого мученика Никифора, сказуемого победоносца, в отдание праздника Сретения Господня, изрекшу святому Симеону Богоприимцу свое моление: “ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко”, в день страданий Господних пятничный, в оньже на кресте рече Христос: “совершишася”, – пред субботою поминовения усопших и пред неделею Страшного суда, помощию Божией и Пречистый Богоматере, и всех святых молитвами, месяц август написася. Аминь”.

В сентябре того же года эта последняя книга, заключающая в себе месяцы июнь, июль и август, была отпечатана в Киево-Печерской лавре. Так закончено было великое дело составления Миней-Четьих, потребовавшее от святителя более чем двадцатилетних напряженных трудов.

Но святому Димитрию предлежал в Ростовской пастве другой важный подвиг. Там было в то время множество раскольников, главные учители которых, укрываясь в Брынских лесах , через потаенных своих проповедников всюду рассевали свое зловредное учение. Неправыми толкованиями и тайными увещаниями завлекали они в свои гибельные сети овец Христовых. Многие, поверив их льстивому учению, колебались в истинной вере.

“Оле окаянных, последних времен наших! – восклицает святитель, – яко ныне святая Церковь зело утеснена, умалена, ово от внешних гонителей, ово от внутренних раскольников, иже, по апостолу “они вышли от нас, но не были наши ” (1 Ин. 2:19). И уже толь от раскола умалися самая истинная соборная Церковь Апостольская, яко едва где истинного сына Церкве найти: едва бо не во всяком граде иная некая особая изобретается вера, и уже о вере и простые мужики и бабы, весьма пути истинного не знающий, догматизуют и учат, якоже о сложении триех перстов глаголюще, не правый и новый крест быти и в своем упорстве окаяннии стоят, презревше и отвергше истинных учителей церковных”.

Крайне прискорбны были такие явления для просвещенного защитника веры Христовой. Святитель решил по нескольку раз объезжать свою епархию и проживал подолгу в Ярославле для того, чтобы словом своим обличать закоснелое невежество отступников Церкви Православной. В один из приездов в Ярославль, святой Димитрий, совершив в воскресный день литургию в соборе, возвращался к своему дому. В это время к нему подошли двое неизвестных ему людей и обратились к нему с вопросом:

– Владыка святой, как ты повелишь? Велят нам бороды брить , а мы готовы головы наши положить за бороды.

Святитель удивился такому неожиданному вопросу и в свою очередь спросил:

– Как вы думаете, отрастет ли голова, если у вас снимут ее?

– Нет, – отвечали те.

– А борода – отрастет? – спросил святитель.

– Борода отрастет, – отвечали они.

– Так пусть же вам отрежут бороду, дождетесь другой.

Когда святитель и провожавшие его именитые граждане вошли в его келию, то они долго беседовали о бородобритии. Святой Димитрий узнал, что в его пастве есть немало людей, которые сомневаются в своем спасении из-за того, что им по указу царя обрили бороды. Они думали, что вместе с бородой они лишились образа и подобия Божьего. Долго увещевал святитель оставить эти сомнения, доказывая, что не в бороде и не в лице образ Божий и подобие, а в душе человека. Святитель написал после этого сочинение: “Об образе Божьем и подобии в человеке” и разослал его по своей епархии. По повелению государя сочинение это было напечатано три раза.

Вскоре святой Димитрий написал обширное сочинение “Розыск о Брынской вере” , раскрывшее сам дух раскола.

Святитель ясно и убедительно доказал в этом сочинении, что вера раскольников – неправая, учение их – душе вредное, дела их – не богоугодные.

Неустанно подвизаясь на пользу Церкви и государства, святой Димитрий предпринимал и другие труды. Так, он намеревался составить “Летопись, сказующую деяния от начала миробытия до Рождества Христова”. Книгу эту святитель хотел составить как для собственного келейного чтения, так и по другим особенным обстоятельствам. Он хорошо знал, что не только в Малой, но и в Великой России редко у кого есть славянская Библия. Ее могли приобрести только люди богатые, бедняки же были совершенно лишены той духовной пользы, какую доставляет чтение этот богодухновенной книги. Многие лица даже в среде духовенства не знали порядка библейского повествования. Поэтому святитель и желал составить краткую библейскую историю, чтобы каждый мог приобрести ее за недорогую цену и познакомиться с содержанием Библии . Немедленно приступил святой Димитрий к делу и начал выбирать сведения из Священного Писания и различных хронографов .

“Пишу, – говорил святитель, – с Божией помощью нравоучения, местами же и толкование Священного Писания, сколько могу я по своим слабым силам, а библейские истории я привожу только вкратце вместо вступления, и от них, как из источников, произвожу струи нравоучения” .

Как ни сильно желал святитель окончить “Летопись”, однако не мог исполнить своего намерения. В этом большим препятствием было для него совершенно расстроенное его здоровье. Он успел описать события только за 4600 лет. А между тем вслед за этим трудом святитель думал приступить с Божьей помощью к составлению краткого толкования на Псалтирь .

Святитель Димитрий был знаменитым проповедником своего времени и часто обращался к своей пастве с красноречивым словом назидания. Никакие труды и обязанности никогда не отвлекали его от проповедования Слова Божия. Проповедуемые им истины христианства, изливаясь прямо из души проповедника, являлись всегда живыми и действенными и увлекали слушателей простотою беседы отца с детьми, учителя с учениками. Если бы возможно было отыскать и собрать воедино все поучения этого российского Златоуста, их должно бы оказаться великое множество. Но, к сожалению, весьма многие поучения святого Димитрия утрачены .

Мудро управлял своею паствой святитель Димитрий и никогда не прибегал к суровым мерам. Отличаясь кротостью, он ко всем – и знатным и простым – относился с одинаковою любовью и без всякого лицеприятия. Все верные сыны Церкви любили его и почитали, как отца. Сам государь и вся царская семья глубоко уважали Ростовского митрополита за его истинно добродетельную жизнь. Христианские добродетели святого Димитрия одинаково сияли и в иноческой келии, и на святительской кафедре. Особенно же ярко светили в жизни его молитва, пост, смирение, нестяжательность и любовь к бедным и сиротам.

Несмотря на множество дел по управлению епархией, святой Димитрий ежедневно приходил в церковь для молитвы; во все воскресные и праздничные дни совершал литургию и произносил проповедь; всегда сам принимал участие в крестных ходах, как бы продолжительны и далеки они ни были. Если же он чувствовал себя нездоровым, а это случалось нередко, то посылал в семинарию, чтобы ученики в воспоминание пяти язв вХристовых прочитали ему пять раз молитву Господню (“Отче наш”). Посещая семинарию, он увещевал учеников постоянно призывать на помощь Наставника мудрости и Подателя разумения, Всемогущего Господа. Слуг своих и всех живших с ним святитель поучал осенять себя крестным знамением и тихо прочитывать молитву “Богородице Дева, радуйся”, всякий раз, когда бьют часы. Обращался он со своими слугами очень человечно. Когда кто-нибудь из них бывал именинник, того он благословлял образом или жаловал деньгами. Учил их усердно поститься, избегать объедения и пьянства. Сам святой Димитрий подавал пример к тому в своей собственной жизни. Принимая пищу только для того, чтобы поддерживать свои телесные силы, святитель на первой неделе Великого поста вкушал только один раз, – один только раз вкушал он и на Страстной неделе, в Великий четверток.

Памятуя непрестанно слова Спасителя: “Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится ” (Лк. 18:14), святой Димитрий вовсю свою жизнь отличался великим смирением.

“Несмь таков, – говорил о себе святой, – якова же любовь твоя непщует мя быти. Несмь благонравен, но злонравен, обычаев худых исполнен, и в разуме далече отстою от разумных; буй есмь и невежа; а светение мое есть едина тьма и прах… Молю же братскую твою любовь помолитися о мне Господу, Свету моему, да просветит мою тьму, и изыдет честное от недостойного “.

Достигнув высшего сана святительского, святой Димитрий сохранял то же смирение, к высшим был почтителен, к равным благосклонен, к подчиненным милостив, к несчастным сострадателен.

Само собой уже разумеется, что при таких высоких нравственных качествах святитель должен был отличаться и полным бескорыстием. Действительно, в его сердце не было места скупости, любостяжанию и сребролюбию. Все подаяния и доходы он во всю свою жизнь употреблял или на церковные нужды, или на благотворение неимущим. О сиротах, вдовах, нищих и бедных святитель заботился как отец о своих детях. Все, что получал, он раздавал им, призывая к себе в крестовую палату слепых, глухих, хромых и убогих, предлагая им трапезу, давая одежды и оказывая другие милости. О своем бескорыстии и нестяжательности святитель сам засвидетельствовал в духовном завещании, составленном им за два с половиной года до кончины.

“Судих, – говорит он, – сею духовною граматою моею вестно сотворити всякому, иже восхощет по кончине моей взыскивати имения моего келейного, во еже бы не трудитися ему вотще, ни истязовати служивших мне Бога ради, да весть мое сокровище и богатство, еже от юности моея не собирах (сие не тщеславяся реку, но да искателям моего по мне имения вестно сотворю). Отнележе бо приях святой иноческий образ и постригохся в Киевском Кирилловском монастыре в осмьнадесятое лето возраста моего, и обещах Богови нищету извольную имети: от того времени даже до приближены моего ко гробу, не стяжевах имения и мшелоимства , кроме книг святых , не собирах злата и сребра, не изволях имети излишних одежд, ни каких-либо вещей, кроме самых нужд, но нестяжание и нищету иноческую духом и самым делом по возможному соблюсти тщахся, не пекийся о себе, но возлагаяся на Промысл Божий, иже никогдаже мя оставя. Входящая же в руце мои от благодетелей моих подаяния и яже на начальствах келейный приход, тыи истощевах на мои и на монастырския нужды, идеже бех во игуменех и архимандритех, такожде и во архиерействе сый: не собирах келейных, яже не многи бяку, приходов, но ово на мои потребы та иждивах, ово же на нужды нуждных, идеже Бог повеле. Никтоже убо да трудится по смерти моей, испытуя или взыскуя каковаго либо келейного моего собрания: ибо ниже на погребете что оставляю, ни на поминовение, да нищета иноческая наипаче на кончине явится Богу. Верую бо, яко приятнее Ему будет, аще и едина цата по мне не останет, неже егда бы многое собрате было раздаваемо”.

Завещание это, в котором святитель снова повторил свое желание быть погребенным в Спасо-Яковлевском монастыре, он объявил своему другу, митрополиту Стефану Яворскому . Тогда же они положили между собою завет: если преосвященный Стефан скончается прежде, то на погребении его быть митрополиту Димитрию; если же Димитрий прежде отойдет ко Господу, то погребать его должен Стефан.

Святитель Димитрий скончался пятидесяти восьми лет от роду, на 28 октября 1709 года, через день после своего тезоименитства. За несколько дней до кончины, донесли ему о скором прибытии в Ростов царицы Параскевы Феодоровны для поклонения чудотворной иконе Богородицы Толгской, которую положено было на этот раз, по причине осенней непогоды, затруднившей путешествие царицы в Ярославль , перенести отсюда в Ростов. Святитель, услышав это, призвал своего казначея иеромонаха Филарета и пророчески объявил ему о близости своей кончины: “Се грядут в Ростов две царицы: Царица Небесная и царица земная; токмо я уже видеть их не сподоблюся, а надлежит к принятию оных готовым быть тебе, казначею”.

За три дня до преставления святого Димитрия, болезнь, давно уже таившаяся в его груди, обнаружилась с особенной силой в кашле. Несмотря на это, святитель старался казаться бодрым. В день своего тезоименитства, 26 октября, он сам совершил литургию в соборе, но поучения своего говорить уже не мог, и одного из своих певчих заставил прочитать его по тетрадке. За обеденным столом он сидел с гостями, хотя с крайнею нуждою. На другой день пришел навестить святителя Варлаам, архимандрит Данилова монастыря в Переславле. Во время их беседы к святителю прислала проживавшая тогда в Ростове инокиня Варсонофия, бывшая кормилица царевича Алексея Петровича, постриженная в монашество самим святым Димитрием. Она с глубоким благоговением относилась к архипастырю Ростовскому и часто просила от него душеполезных наставлений. Так и на этот раз Варсонофия усердно молила святителя посетить ее в тот же день. Святой Димитрий отправился к ней вместе с архимандритом Варлаамом. На обратном пути он уже едва мог дойти до своей келии, опираясь на служителей.

Тотчас он приказал позвать к себе певчих для пения им самим сочиненных духовных песней, как то: “Иисусе мой прелюбезный”, “Надежду мою в бозе полагаю”, “Ты мой Бог Иисусе, Ты моя радость”. Пение это услаждало его душу словами, вылившимися из нее самой, и он слушал певчих, греясь подле печи.

По окончании пения, отпустив певчих, святитель удержал одного из них, Савву Яковлева, любимого им, усердного переписчика его сочинений. Святой Димитрий начал рассказывать ему о своей жизни, как он проводил ее в юности и в совершеннолетнем возрасте, как молился Богу и Пречистой Его Матери и всем угодникам, и сказал: “И вы, дети, молитесь так же”.

Потом благословил певчего и, провожая его из келии, поклонился ему едва не до земли и благодарил его за усердие в переписке.

Видя, что архипастырь так смиренно и необычно провожает его и так ему низко кланяется, певчий содрогнулся и с благоговением сказал:

– Мне ли, владыка святой, последнейшему рабу твоему, ты так кланяешься?

На это святитель с тою же кротостью отвечал:

– Благодарю тебя, чадо!

Певчий горько заплакал и удалился. После этого святой Димитрий приказал служителям разойтись по своим местам, а сам заключился в особенную комнату, как бы желая отдохнуть, и наедине предался усердной молитве к Богу. Утром служители вошли в эту комнату и нашли святителя скончавшимся на коленях, в положении молящегося. Так молитва, услаждавшая жизнь святителя, сопровождала его и к смерти.

Честное тело почившего святителя было облечено в архиерейские одежды, им самим приготовленные , и в тот же день перенесено в домовую церковь. Во гробе под голову и под все тело были постланы, по завещанию святого Димитрия, его черновые бумаги. Немедленно весть о преставлении святителя разнеслась по всему Ростову. К гробу его стеклось множество народа, искренно плакавшего о неоценимой потере своего возлюбленного пастыря и учителя. В тот же день прибыла в Ростов царица Параскева Феодоровна с дочерьми своими, царевнами Екатериною, Параскевою и Анной (будущей царицею) Иоанновнами. Не застав в живых святителя, какой сам то предсказывал, она много плакала, что не удостоилась принять от него благословение, и повелела отслужить соборно панихиду.

30 октября, по повелению царицы, тело святителя перенесено было в собор с подобающей честью. Царица вторично отслушала панихиду, в последний раз простилась с угодником Божиим и отправилась в Москву.

Вскоре прибыл для погребения святителя митрополит Стефан. Войдя прямо в собор, он поклонился телу почившего друга и много плакал над ним. После этого он приказал казначею Филарету приготовить все нужное к погребению в Яковлевском монастыре. Тогда настоятели монастырей Ростовских, соборные священники и многие из граждан приступили к Стефану с прошением о погребении Димитрия в соборе, где обыкновенно погребались прежние архиереи. Но Стефан не согласился, говоря: “Преосвященный Димитрий, вступив на Ростовскую кафедру, прежде всего посетил Яковлевский монастырь и сам избрал себе здесь место для погребения. Как же могу я нарушить его волю?”

В назначенный для погребения день, 25 ноября, митрополит Стефан, верный завету дружбы, совершил литургию и погребение, при котором произнес слово, часто восклицая: “свят Димитрий, свят!” Вслед за этим, в сопровождении плачущего народа, тело святого Димитрия перенесено в Яковлевский монастырь, и здесь в Зачатьевском соборе предано земле. Преосвященный Стефан написал надгробные стихи, в которых, между прочим, говорил:

Вси вы, Ростова града людие рыдайте,

Пастыря умершаго слезно поминайте,

Димитрия владыку и преосвященна,

Митрополита тиха и смиренна.

Около сорока трех лет тело святого Димитрия почивало под спудом. В сентябре 1752 года, когда разбирали ветхий пол Зачатьевского собора, нашли деревянный сгнивший сруб, сверх которого вместо крыши положены были вдоль толстые бревна, провалившиеся потом внутрь сруба. Разобрали сгнивший сруб, вынули насыпавшуюся землю и увидели гроб святителя. Он был поврежден: крыша разломана обвалившимися бревнами и сквозь скважины виднелись не поврежденные тлением покров, митра и вся святительская одежда. Когда были освидетельствованы святые мощи, то оказалось, что руки святителя, крестообразно сложенные на груди, совершенно нетленны; только у правой руки четыре перста переломились от обвалившейся вовнутрь гроба доски, и левая рука отделилась от локтя; все прочие части тела целы.

Услышав об обретении святых мощей, народ толпами спешил к новоявленному угоднику Божьему, и при гробе его открылся обильный источник исцелений , которые подаются верующим и до сих пор во славу дивного во святых Своих Триединого Бога, Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Тропарь, глас 8:

Православия ревнителю, и раскола искоренителю, российский целебниче, и новый к Богу молитвенниче, списаньми твоими буих уцеломудрил еси, цевнице духовная, Димитрие блаженнее, моли Христа Бога, спастися императору нашему Николаю Александровичу, и всему наследию, и державе его.

Кондак, глас 8:

Звезду российскую от Киева возсиявшую, и чрез Новград Северский в Ростов достигшую, всю же страну сию ученьми и чудесы озарившую, ублажим златословеснаго учителя Димитрия: той бо всем вся написа, яже к наставлению, да всех приобрящет, якоже Павел, Христу, и спасет правоверием душы наша.

Иосиф (Нелюбович – Тукальский) с 1661 г. архиепископ Могилевский, затем митрополит Киевский; был в плену у поляков и скончался в Чигирине в 1676 г.

Лазарь Баранович († 1693 г.) был архиепископом Черниговским с 1657 г. Бывший воспитанник и ректор Киевской академии (1650 – 1656), Лазарь славился проповедованием слова Божия и содействовал Московскому правительству в подчинении Малороссии. Св. Димитрий называл его “великим столпом церковным”.

До конца XVI ст. в России проповеди редко сказывались изустно: большей частью читались переводные поучения св. отцов или жития святых. Со времени же возникновения училищ в юго-западной России стали появляться образцы собственного проповедования и вместе с тем образовалась особенная должность проповедников, которую отправляли при соборах, монастырях и братствах духовные лица, получившие образование.

Розыск о раскольнической Брынской вере, напечатан в первый раз в Москве в 1745 г. Сочинение это разделяется на три части. В первой святитель решает два вопроса: “есть ли вера раскольников правая?” и “есть ли вера их старая?” Отвечая на первый вопрос, св. Димитрий доказывает, что у раскольников нет истинной веры, ибо вера их ограничивается старыми книгами и иконами, восьмиконечным крестом, своим перстосложением в крестном знамении и семеричным числом просфор на литургии, – что не составляет веры. Решая второй вопрос, святитель говорит, что вера раскольников новая или обновившая старые ереси и заблуждения. Во второй части Розыска автор говорит, что учение раскольников, происходящее от учителей самозванцев, 1) ложно, 2) еретично и 3) богохульно. В третьей части – о делах раскольников – доказывается, что добрые, невидимому, дела их испорчены самонадеянностью, тщеславием и лицемерием, а затем перечисляют злые, явно беззаконные дела раскольников.

Об этом намерении святителя известно из его “Епистоляра”, т.е. собрания писем.

Слово “хронограф” греческое (xroyos – время, grapo – пишу) значит – погодная летопись. Так назывались в Византии различные сборники исторического содержания, в которых излагалась также и библейская история. Из Византии перешли они и к нам.

Письмо при Диарии 1708 года.

Из многочисленных творений святого Димитрия одни имеют содержание догматическое, другие – духовно-нравственное, третьи – историческое. – I. К догматическим относятся: 1) “Вопросы и ответы краткие о вере”; 2) “Зерцало православного исповедания” (оба сочинения представляют собой катехизическое изложение вероучения и нравоучения православной Церкви); 3) “Двенадцать статей о пресуществлении хлеба и вина в тело и кровь Господа нашего Иисуса Христа”; 4) “Розыск о Брынской вере”. – II. К духовно-нравственным относятся: 1) “Врачевство духовное на смущение помыслов” (извлечено из Лествицы, Пятерика, житий святых и т.п.); 2) “Апология во утоление печали человека сущего в беде” (разговор между скорбящим и утешающим); 3) “Внутренний человек в клети сердца своего уединен поучающся и молящся втайне” (цель этого сочинения приучить христианина к молитве); 4) “Поклонение Св. Троице”; 5) “Поклонение Пресв. Богородице”; 6) “Молитва исповедания к Богу повседневного”; 7) “Исповедание грехов генеральное”; 8) “О причащении Св. Таин” (размышление о том, как достойно приступать к Св. Тайнам и молитвы перед причащением и по причащении); 9) Молитвенные размышления о страданиях Господних (с разными заглавиями); 10) Два пастырских послания (о достодолжном совершении св. таинств покаяния и причащения); 11) “Алфавит духовный” (краткие духовно-нравственные правила, расположенные по славянскому алфавиту, по примеру Лествицы Иоанна Лествичника); 12) “Духовные псальмы или песнопения” и пр. – III. К историческим принадлежат: 1) “Диарий” (дневные записки с 1681 г. по 1703 и письма, относящиеся к ученым трудам святителя); 2) “Руно орошенное” (сказание о 24 чудотворениях от иконы Божией Матери в Ильинском Черниговском монастыре); 3) “Летопись, указующая деяния от начала миробытия до Рождества Христова”; 4) “Каталог Киевских митрополитов” и 5) “Минеи-Четьи”.

Вдовствующая супруга царя Иоанна Алексеевича, скончавшегося в 1696 году.

Празднование в честь Толгской иконы Божьей Матери совершается 8 августа. Толгский монастырь находится в 9 верстах от Ярославля на Волге; основан в 1314 г. Ростовским епископом Прохором (в схиме Трифоном) на месте явления ему иконы.

Св. Димитрия часто посещали царица Параскева Феодоровна и дочери царя Алексея Михайловича и дарили ему рясы. Из этих подношений святитель приготовил себе архиерейское облачение и завещал похоронить себя в этих одеждах.

22 апреля 1757 г. св. Димитрий причислен к лику святых. По поручению Св. Синода, Арсений, митрополит Ростовский, тогда же написал жизнеописание святого, а служба ему составлена Амвросием, епископом Переяславским, впоследствии архиепископом Московским.